Сибирские огни, 1957, № 6

целине свою судьбу. «Целина — белое пятно!» Какую душонку надо, иметь, чтобы так сказать! Но я поняла это не сразу. Ему целина нужна, а он целине не нужен! Работать на целине он будет великолепно, вот уви­ дите. Точка высшего напряжения! И на других точках высшего напряже­ ния он будет отлично работать. Он и тайгу будет великолепно рубить, и каналы в безводной пустыне будет копать, как одержимый, он и в Аркти­ ке будет комбинировать дома из льдин, ящиков и бочек и обморозит при этом десятки людей. Но все это нулевой цикл работ и прикидка сил. «Че­ ловек с особым мнением». О; боже мой! Одного себя только й видит, и его же персона ему весь мир закрыла. Беспокойная, нетерпеливая, ж ад ­ ная и пустая душа! Теперь я все до конца поняла. Он по людям спосо­ бен шагать. — А вы? — быстро спросил Борис. — Вы-то здесь при чем? — Он прячет это, как накожную болезнь. Я буду смотреть. Никто его не видит так, как я. И я ему не позволю, не позволю!.. — дрогнул ее голос ненавистью. — Не боитесь? — А помните наш веселый, храбрый шиповник в сырой, мерзкой но­ чи? — радостно спросила Шура. — Он ничего не боялся! Она помолчала. Потом стукнуло о стенку поднятое кресло. — Мне нужно идти к Галиму Нуржановичу. Извините. Она пошла и у дверей остановилась. — Вот почему я хотела темноты. В темноте все можно сказать. Она вышла, и лишь только закрылась дверь, он подбежал к окну, чтобы посмотреть ей вслед. Но к стеклам прижалась огромным черным лицом ночь. Такая черная, беспросветная, забывшая все сроки ночь, что не верилось в завтрашний день. Он снова сел. В глазах было горячо и влажно. «Это от бессонной ночи», — подумал он. Да-да, от бессонной ночи, а не потому, что перед горячими глазами прошла девушка, высоко, гордо неся голову. Будет ли она и дальше так же высоко и гордо нести свою красивую голову? И лю­ бить и ненавидеть одновременно! Разве это можно? Оказывается, мож но! Но, как это тяжело, как мучительно! Дает светлую радость любовь, дает мрачную радость и ненависть, ненависть утоленная. Но ощущаемые вместе, они дадут неизбывную, с каждым днем усиливающуюся муку. А если победит любовь, а измученная, душа предаст святую ненависть? Если уступка, подлая, оскорбительная, сгибающая человека? Кто помо­ жет ей тогда поднять голову и выпрямиться? Может быть, тогда... Может быть, не все еще... Что «не все еще» додумывать не стал. Знал — туда дороги нет. Но можно же любить вот так, тревожно и горестно, и надеяться хотя бы краешком сердца?.. _ * Он лег на диванчик, подложив под голову портфель. Лежать было неудобно, коротко, ноги наполовину свисали. Подумалось: «Это хорошо, не засну. Она скоро вернется». И крепко заснул. Не слышал, как хлопала дверь, как входили и разговаривали люди. Г л а в а 32 Которой кончается повесть , но не кончаются ещ е п%ти-дороги для многих и многих людей В дверь постучали, и Шура спросила: — Можно войти? «Как хорошо, что я не заснул до ее прихода», обрадовался Борис