Сибирские огни, 1957, № 6

— Вы думаете, легко в 18 лет бросить все, семью, друзей, может быть, любимую девушку, красивый родной город и двинуться в неизвест­ ное? — тихо сказал Егор Парменович. — А они бросили все, лишь пес­ ню вот захватили с собой. Поднимавшаяся машина осветила его лицо, усталое, с запавшими по-стариковски висками, набрякшими веками и глубокими, как шрамы, морщинами. И была на этом усталом лице та тихая улыбка, когда у че­ ловека в душе хорошие мысли и он боится спугнуть эту прекрасную и радостную думу. — Так бы и взял всех их в сыновья, — прошептал он пресекшимся голосом. Г л а в а 30 Садыков впервые улы бнулся , а старого учителя кладут на двенадцать матрацев Подбежал Садыков, потный и веселый: — Сейчас бензовоз втянули. Последняя машина, понимаешь? Он совсем потерял голос, на землисто-сером, словно запыленном, ли­ це провалились глаза, его пошатывало. Но радостно изнеможение побе­ ды. Борис впервые увидел, как улыбается завгар. Даже засмеялся Сады­ ков, хрипло, удушливо, когда вкатившийся на перевал бензовоз победно затрубил. Гудок был как первый весенний гром, а горы ответили важным, тор­ жественным гулом. — Кто говорил: молодо-зелено? Молодо, да не зелено! — счастливо прищурился Садыков. — Мои птенцы! А поднимутся птенцы на крыло, что будет? Э? — Расхвастался! — хлопнул его по плечу Егор Парменович. — Зачем расхвастался? Ты смотреть умей. Невидящий и верблюда перед собой не увидит. —- И завгар засмеялся во второй раз. — Постой-ка, что это собака так воет? — Директор вскинул голо­ ву, прислушиваясь. —• Чья это? С нами одна собака,, нуржановская. Садыков перестал смеяться, и слышен стал разбегающийся по уще­ лью истеричный собачий лай. — Айда! — Садыков с места взял крупный поспешный шаг. За ним пошли директор и Борис, потом присоединилось еще несколько человек. А вслед им кто-то заботливо пустил свет в четыре фары. — Жучка, Шарик, Дружок, как тебя там? — позвал и посвистел шедший рядом с Садыковым шофер. —- Сюда! Хлеба! На! — Его Карабасом зовут, — сказал мрачно завгар. Но Карабас уже выскочил из темноты на свет, прямо под ноги лю­ дям. Пес л.аял и визжал, встряхивая ушами, и порывался бежать. Сады­ ков строго крикнул на него по-казахски, и Карабас успокоился, повел оглядываясь на людей. Редкий, низкорослый кустарник метался под ветром, как люди, за ­ стигнутые в степи бурей... Неприятное, тоскливое место! Сюда передви­ нулся свет фар, и все увидели Галима Нуржановича. Он лежал, запо­ рошенный мокрым белым песком, горьковская шляпа свалилась с голо­ вы и откатилась, зацепившись за куст. Ветер относил в сторону седую . бородку. Побледневшее лицо с резко черневшими бровями и подсохши­ ми губами было неподвижно, погасло. Не погасли только глаза, и в них прошла слабая улыбка, когда он увидел наклонившегося Садыкова. А завгар отвернулся. Он видел на войне раненных насмерть. У них были такие же отрешенные лица.