Сибирские огни, 1957, № 6

носилками люди, бухали трамбовки, звякали лопаты и проплывали лица, усталые, но уверенные и упорные, лица людей, увлеченных трудом. «Если бы я организовал это! Но почему я этого не сделал?..» Г л а в а 28 Когда в Ленинграде спят На хороших скоростях колонна мчалась не больше часа, затем до ­ рога круто пошла на подъем. Завыли моторы, машины пошли рывками. Водителям задних машин передние казались жуками, влезающими с го­ ризонтальной плоскости на отвесную. Еще несколько усилий, рывков, дер­ ганий — и колонна встала. Водители вышли из кабинок, огляделись. На черном небе выгибалась в громадном размахе гора, похожая на белую согнутую спину, осыпанную паршой каменного рухляка и щебенки. ДЧоферы переглянулись: — Тут-то мы накрепко сели!.. — Похоже. — Дюже злой подъем... — Ехали-ехали, да к чертям на кулички и приехали!.. — Чертовой спиной, говорят, и называется... В колонне пошумели, посудачили и как-то разом стихли: сморил сои. И когда Корчаков и Садыков пошли по машинам, чтобы узнать настрое­ ние людей, они попали в сказочное сонное царство. Спали в кабинах, в кузовах, в самосвалах, на ящиках, бочках, тюках. Две девушки спали на крыше кабины, крепко обнявшись — если сорвутся, то вместе. Спали не по-домашнему, не по-комнатному — всхрапывая и сладко почесываясь, —• спали беззвучно, измученно, пластом. — Может... пусть спят? — остановился, заколебавшись, Садыков. У директора вокруг утомленно запавших глаз собрались морщинки нерешительности. Он прислушался к мерному дыханию, и морщинки раз- :гладились. — Пусть спят. Ничего не поделаешь, — шепотом ответил Егор Парменович. Он поднял лицо к луне, чтобы определить, много ли осталось ночи, и дернул щекой от упавшей капли дождя. Выставил ладонь, в нее капнула тяжелая дождинка, вторая, потом еще капелька, а через минуту по лесу и дороге зашелестел, зашептал частый, но мелкий и теплый-теплый дождь. — Добрый дождь, золотой дождь! — крякнул Егор Парменович. — Под такой дождь сеять бы! В народе говорят: дай, боже, вёдром по жнит­ ву, частым дождичком по посеву. — Он взволнованно сложил руки на животе. — Фу ты, черт, даже утроба дрожит! Над бортом машины, около которой они остановились, приподнялся ■человек, зевнул, причмокивая губами, посмотрел на гору, блестевшую под не скрывшейся еще в тучах луной, и удивился: — Что такое, все еще под этой же горкой стоим? Он опять зевнул и пропал за бортом. Снова засыпая, проговорил бес­ связно: — Директор-то хвосты накручивает: «Давай-давай, посевную со­ рвем!» — а то дрыхнет, черт толстый! — Он и сейчас сказал бы — «давай-давай!», да не идут машины в гору, — подмигнул луне Егор Парменович. — Подтолкнуть надо. Над бортом снова поднялся человек, поглядел на гору и поскреб в затылке всеми пятью: — Далеко больно толкать. Километр будет, как думаешь? — опус­ тил он глаза и узнал директора.