Сибирские огни, 1957, № 6

Оставив напарника стеречь носилки, Борис пошел в колонну. Он уве­ рял себя, что идет за папиросами, забытыми в портфеле, но где-то глу­ боко пряталась надежда встретить Шуру. Колонна была темна и безлюд­ на, нигде ни голоса, ни шума шагов, и Борис радостно вздрогнул, увидев белевшее при луне женское лицо. Он подошел ближе и узнал Марфу, сидевшую на подножке машины. — Опять в роли Марфы-посадницы? Опять на охране фондов? — разочарованно 'пошутил Борис. Марфа не ответила, подозрительно шмыгнув носом. — Офелия, ты плачешь? — подсел к ней удивленный Борис. Она стыдливо отвернулась и сказала сердито: -—■Фонды комсомольцы охраняют, знаете ведь, — и, взрыднув, она вытянула литые, тяжелые руки. — Разве не пригодились бы? Все рабо­ тают, а я сижу, как совсем бессовестная! — А почему же вы сидите? ;— Опять все потому же! — выставила она ногу в гигантском сапо­ жище. —■Не дают мне ходу, чертовы двигалы! — Позвольте, а сапоги Илюшечки? — Вернула ему, поскольку он с Тонькой-парикмахершей любовь за ­ крутил на полную катушку. Я думала он серьезный, а он пустышка! — Прощай, значит, легкая походочка! — улыбнулся ядовито Борис. Марфа фыркнула в ладонь и захохотала густо, сочно, от всего свое­ го переизбытка здоровья: — А я, дура, думала на веники его обломать! Ошибку я сделала, что полюбила весной. Весной все парни хороши. Влюбляться надо осенью, в грязь и слякоть, когда никто не мил. И без всяких пауз ее смех перешел во всхлипывания: — Босиком, что ли, пойти? Там много еще работы? — На вас хватит. А зачем босиком? Обменяйте у завхоза на мень­ ший размер. — Думаете, не пробовала? Задается, бюрократина! У меня, говорит, новые, а твои бе-у! — Что такое бе-у? — Бывшие в употреблении! — Тогда положение ваше безвыходное... Стойте, есть выход! Привя­ жите веревку к ушкам сапогов и перекиньте ее через шею или к поясу привяжите. И хоть в Москву пешком! — Думаете? •— обрадованно вскочила Марфа, вытирая ладонью нос и глаза, — Проверено на опыте полярных работников. Привязывайте себя к сорок пятым, а я пойду. Скоро, наверное, конец передышке. За папиросами Борис уже не пошел, а повернул обратно к промоине. Ни носилок, ни напарника он не нашел там, где оставил их. Какая-то девушка, отдыхавшая врастяжку на земле, сказала, что его напарника перевели в промоину на трамбовку, там сейчас узкое место. А носилки взяли ребята, таскавшие землю в мешках. В этот момент где-то далеко закричали Грушин и Полупанов: «Кончай курить!.. Начали упряжечку!» Борис махнул рукой и пошел на промоину. Освещенная со дна большими кострами, она в темноте ночи пламе­ нела и бушевала огнем и дымом, как жерло вулкана. Борис спрыгнул вниз на кучу мягкой земли. Ее уминали трамбовками два человека, оба невысокие, но широкие в плечах и спине, оба поднимали трамбовку поч­ ти до плеч и, словно соревнуясь, в лад били в землю, утробно выдыхая: — Хоп!.. Хоп!.. Почувствовав сзади человека, один из них обернулся, и Борис уви­ дел Марфу. Ее ядреное лицо блестело от пота. А во втором — он с удив­