Сибирские огни, 1957, № 6

Неуспокоев заложил в блокнот палец, выхватил бесцеремонно из рук Садыкова фонарик и побежал к плотникам. На бегу он кричал без­ злобно сердитые слова: — Ты смотри у меня, бородатый черт! На комариный нос от чертежа отступишь — под суд отдам! — Не пугай; начальничек, пуганые! На чертеже-то оно всегда как в аптеке выходит, а начнешь строить — черт-те что получается! — тоже с запалом и без обиды кричал в ответ старый плотник. — Гляди на чертеж! — водил прораб по блокноту лучом фонари­ ка. — С берега на берег перебрасываем брусья вот таким способом, на них поперек кладем шпальник. Закрепляем его костылями или скобами с торца. На шпальник стелем доску-дюймовку. Разжевал? — Наше дело из дерева строить, а не из бумажек! — насмешничал Ипат, возя по чертежу бородой, но чертеж бережно спрятал за пазуху.— А не тонка дюймовка? На мой взгляд, миним сороковка нужна... i ...Красив труд человека, а плотничий, древнейший труд человечества — особенно. Когда мягко, как в масло, всекутся в дерево тонкие и острые, что твоя бритва, плотничьи топоры, когда начнут вызванивать продоль­ ные, самого крупного зуба, пилы, когда засвистят, завивая стружку, ру­ банки, и колоколом загудит брошенное сухое бревно, необыкновенная бодрость, безотчетная радость и вера в свои силы охватывает человека. Может быть, это отзывается в нем первобытная радость его предка, вру­ бавшегося с топором в лесные дебри и на месте трущоб поднимавшего- рубленый деревянный городок в кольце полей и нив. И не поэтому ли так. любят петь за работой и так весело поют плотники? К промоине понемногу собрался весь «совхоз на колесах». И каждо­ му хотелось самому помахать острым топором, вгрызться пилой в паху­ чее сосновое бревно, или хотя бы помочь веселым советом, дружелюбной подсказкой, заранее зная, что это будет высокомерно отвергнуто плотни­ ками. Но смотреть пришлось не долго. Топоры и пилы начали смолкать, и через промоину перекинулся настил на толстых бревнах. Двое ребят, ду­ рачась, приплясывая, перебежали на ту сторону. За ними пошли Неус­ покоев и Крохалев, остановились на середине моста и попрыгали с ли­ цами серьезными, вслушивающимися, как у докторов, выстукивающих больного. — Некрасивый, честно будем говорить, — сказал Неуспокоев, и Кро­ халев понял это особое, инженерское, «некрасивый». — Не люблю дере­ ва. То ли дело железо и бетон! — У дерева характер помягче, конечно, чем у железа. Но и дерево вы не хайте. Полезный продукт! — ответил Ипат. Первой пошла мефодинская четырехтонка. Полупанов выключил скорость и под ликующее «ура» целинников перелетел на ту сторону. Но под колесами машины мост болезненно крякнул, как человек, на кото, рого неожиданно бросили большую тяжесть. Ребята еще кричали «ура», а Ипат уже чесал бороду и ворчал: — Не работает. Отпору не дает. Вторым, тоже под «ура», перелетел садыковский «козлик». Третьей шла пятитонка. Переваливаясь с баллона на баллон, она робко вползла на мост и накренилась. «Ура» смолкло, а в тишине крикнул Кожагул: — О, аллай!.. Совсем беда! Он вскинул руки, сложенные шалашиком, и, опустив их, медленно повел по бороде. Кожагул молился. Машина на мосту дернулась, выровнялась и выползла на противо­ положную сторону. Кожагул успокоенно снял руки с бороды, а Ипат с сердцем веек в бревно топор и повернулся к мосту спиной: — Руки бы отшибить таким мастерам! Вот тебе и чертеж.