Сибирские огни, 1957, № 6

между пахотой, дискованием, боронованием и посевом. Когда земля за сеялками пылит — это уже не сев, а разбазаривание государственных рубликов! А видите, что получилось? Зарезал нас проклятый Шыбын- Утмес! Если идти обратно через Уялы, то в Жангабыле будем дня через четыре... — Если не позже, — вмешался Грушин. — Знаю я тот район, ездил. — Еще того лучше, позже! — горько покачал головой Егор Пар­ менович. — А ребята и ночью будут пахать. Воображаете, какую махи­ ну они к нашему Приезду поднимут? Там же табун тракторов! Трактори­ сты — орлы, прицепщики на плугах — орлята. Школу механизации кон- . чили. И вся работа на ветер! Да-да, ветер развеет нашу сухую пашню! Корчаков поймал чьи-то испуганные молодые глаза и распушил усы: — Но есть, товарищи, короткая дорога в Жангабыл. Через горы! Если пойдем через горы, то будем в совхозе... — Он опустил глаза на си­ девшего рядом Садыкова. — За какое время, Курман Газизыч, можно будет пройти горы? И расскажите ребятам поподробнее, какая их ждет дорога. — Зачем так говоришь — за какое время? За короткое время, вот за какое! — поднялся Садыков и, обводя шоферов болезненно пожелтевши­ ми, шальными от бессонных ночей глазами, он сердитым криком расска­ зал подробно, подробнее, чем рассказывал директору, о дороге через Сул- тан-Тау. Крутизну подъемов, спусков и углы поворотов он сообщил в градусах. — Пройдем за одну ночь! Какой разговор? Надо пройти! Спешить надо! Мы с танками маршала Жукова на Прагу спешили — за один день Судеты проскочили. Восьмого мая это было. У водителей руки судорогой сводило, на рычагах. Без памяти на рычаги падали! Прошли! Надо! Ка­ кой разговор?— Он положил ладонь на орденскую планку кителя. Встрепенувшийся Чупров записал в книжку: «Завгар вспоминает танковый бросок на Прагу через Судеты. На его орденской планке — красно-белые цвета старейшего и славнейшего бое­ вого ордена Красного Знамени и два раза повторяются желто-черные ор­ дена Славы. Остальные мне неизвестны». До этого он мало что записал в свою потрепанную книжку. Это му­ чило, и он невесело думал: «Где же «глубокое вторжение в нашу действи­ тельность»? Неужели он ограничится одним очерком, написанным впопыхах, под первым впечатлением, а действительность не подтвердит его искренние, но не проверенные чувства? Пока ему встречаются люди только обычные и даже с червоточиной. Едят, поют, танцуют. Даже выпивают, дерутся, хулиганят. Про Мефодина, например, и вспомнить стыдно! Кого из них можно сравнить с Темиром, назвать гордым именем целинника? А цели­ ною должны определяться все мысли и чувства, а значит, и поступки лю­ дей. Целина должна чувствоваться уже сейчас, как чувствуется за сотню километров океан — по свежему, могучему дыханию, выметающему из души всю шелуху и весь сор...» Борис нарисовал в книжке женский профиль и подумал: «Как Пуш­ кин». Профиль вышел похожим на Шуру. «Где же романтика самоотверженных дел и необыкновенных лю­ дей? — вернулся он к своим невеселым мыслям. — И здесь все тот же бы- точек»! Писать о пьяницах, о лодырях, когда он мечтал писать о героях страницы, полные романтики! А на этих страницах, вот, извольте: доми­ ки, елочки, и милый Шурин профиль. Неужели прав Неуспокоев с его це- низмом и презрением к людям?