Сибирские огни, 1957, № 6

— Слушайте, зачем вам это надо? — Он даже остановился. — Я по­ горячился. Прошу вас, не делайте этого. — Не можу! — сурово посмотрел на него Шполянский. — Як чест­ ный советский громодянин и як активный рабкор, не можу! Вже я бачу, якая вы людына. Вы не наша, как сказать, людына. Беру вас на каран­ даш. Возмущение человека, оскорбленного в лучших своих чувствах, зву­ чало в голосе Шполянского. — Но я очень, очень прошу вас! При случае я отблагодарю... — Неуспокоев унизительно покраснел. Шполянский подержал на нем холодные, как стеклянные бусины,, глаза и неохотно согласился: — Нехай так. Жалкую розумного человека. Двести! Маете? — Что двести? Ах, да... Но за что? — возмутился было прораб. — Знаете, за що. З а колониализм та ще расизм цена дешова! — засмеялся Шполянский, и прораб засмеялся вместе с ним, ненавидя се­ бя за этот угодливый смех. Он в кармане отсчитал четыре бумажки, вы­ тащил и скомкал в ладони: — Сзади меня никого нет? Свидетели нежелательны. —- Що такое? Не дурите мне голову!— угрожающе протянул Шпо­ лянский .— Свидетель, то как раз не плохо. То как раз хорошо. Неуспокоев не понял, почему хорошо, если будут свидетели, но по­ спешно сунул Шполянскому комок денег: — Ровно двести. — Не проверяю, — не спеша, спрятал тот деньги. — Але бачу, що маю дило с порядным человеком. Он умно улыбнулся и отошел. «Черт знает что! Какая гадость! Я струсил перед шантажистом! — думал, шагая, Неуспокоев, и губы его сводило омерзение. Особенно про­ тивно было вспоминать, как он комкал деньги в ладони. — Колониа­ лизм!.. Расизм!.. Что за дикая чушь? Как пугают нас некоторые слова! Но пугают они и редакцию, вот в чем дело! Напиши им этот тип про ме­ ня, какая буча поднимется вокруг моего имени! Черт с ними, с двумя сотнями! Еще дешево отделался!..» А в сердце начала просачиваться новая тревога. Чупров, это по­ страшнее! Как он расценит его глупейший поступок? Не расист же он, в самом деле! Все эти казахи, чуваши, якуты и, как там их еще, ему глу­ боко безразличны. Никакой неприязни к ним он никогда не чувствовал. И он сам не может понять, как случилось, что он ударил бородача. У не­ го и злости не было. Но когда увидел эту тупую, счастливо улыбающую­ ся морду, ему захотелось стереть счастливую улыбку, отнять кирпичи. Вот и все. И вообще, он не любит, когда балуются кирпичом! Кирпич де­ ло серьезное, философское, материальная культура! И надо еще спро­ сить, почувствовал ли себя оскорбленным в своем человеческом достоин­ стве этот бородач? Смешно и думать об этом! Наверное, пожалел только, что не удалось украсть кирпичи. Но разве способен понимать эти нюан­ сы какой-то Чупров? Конечно, нет! Эти упрощенцы именно так и ска­ ж у т— расист, человек с пережитками, человек с чуждыми нам взглядами! Неуспокоев решил тотчас же найти Чупрова и объясниться с ним на чистоту. Сначала прощупать, узнать его точку зрения и предполагаемые действия, а затем разубеждать, доказывать, может быть, и попросить не­ много, сослаться на молодость. А если и это не поможет, орать, грозить, наскакивать, помня, что нападение — лучший способ защиты.