Сибирские огни, 1957, № 5

Д а сейчас она нам бы, пожалуй, и не пригодилась, — улыбнулась Анисья, указывая на сплав. Василий поскреб в затылке, сдвинул шляпу на лоб, прицелился гла­ зом на дремучие заросли по берегу, вздохнул. — М-да... А тут сам черт ногу сломит! — Мы же не черти, наши ноги крепче, — усмехнулась она. И они пошли берегом. Дорога и в самом деле была не из приятных. Тут и черемушник, и боярышник, и калинник, и никлые прошлогодние тра­ вы, и сплошные заросли ягодников — смородяжника, малинника, и все это запуталось, перевилось дурниной. С кустов там и тут свешивались гирлян­ дами иссохшие хмелевые плети, возле которых начинали вить свои изум­ рудные спирали новые побеги. Василий не шел, а лез грудью. Она шла за ним, спокойная, странно притихшая, в березентовых тапочках, которые все время спадали. Ее огрубевшие без чулок икры ног не чувствовали цара­ пающей, иссохшей травы. Потом он остановился и, когда Анисья подошла к нему с вопросом: «Ты что, Вася?» — повернулся к ней, рассмеялся и вдруг сразу, порывом, схватил ее в охапку, прижал к себе и с какой-то дикой, изголодавшейся жадностью поцеловал в губы, в щеки и все крепче сжимал ее, словно хо­ тел раздавить. Она испугалась его порыва, попыталась оттолкнуться, пру­ жиня руки в локтях, хотела сказать ему, чтобы он не трогал ее, что у нее что-то тяжело на сердце, но он не давал вымолвить слова. От всего ее тела пахло ароматом разнотравья до того резко, будто она вся состояла из цветов. Может быть, так пахли смятые цветы, притис­ нутые его грудью к ней, он так и не мог понять, откуда шел такой запах, бьющий в виски и обволакивающий сердце, — но он с жадностью вдыхал этот аромат и все жарче целовал ее в губы, в щеки, в коричневую родинку на шее. Ее расширенные, немигающие, испуганные глаза смотрели прямо в его раскрасневшееся лицо. И странно: она молчала, а в ушах у него звенели еще интонации ее голоса, — то задумчивого, то страстного, то резкого. Он почему-то вспомнил, как хотел обнаружить перед ней весь блеск своего ума, ослепить ее, предстать перед ней каким-то неземным героем хоть на один миг, и не преуспел в этом, встретившись с ее земной, совершенно обыкновенной простотой. Кажется, и еще какое-то воспомина­ ние промелькнуло в его разгоряченном воображении, но он уже не мог его уловить. Ветка черемухи, потревоженная, трепетала над ними молодой листвой; какая-то птичка выпорхнула из кустарника и черным комочком упала на гибкую лозину. Анисья, уже коснувшись ладонью травы, еще раз попыта­ лась вырваться из его сильных, цепких рук. Теперь она говорила, требова­ ла , умоляла — «Пусть это случится не сейчас, Вася». Он не слушал ее. Единственное, о чем он думал — это, чтобы не ушла от него... Закрыв лицо руками, вся согнувшись, касаясь лицом колен, Анисья сидела неподвижно. Долго ли? Она этого не знала. Свершилось нечто такое, что вся ее безупречная, чистая жизнь вдруг обрела для нее совсем иное звучание. Мужчина, который пришел к ней робко и был таким скром­ ным, мечтательным, любящим,— вдруг смял ее — грубо, жестоко. Вот он стоит рядом и его штиблеты на рантах мнут траву, но кажется, будто изде­ ваются над ее, Анисьи, слабостью. И — это вся любовь? — дрожащим, гневным голосом проговорила она, медленно поднимаясь и зло, враждебно глядя на низ его подбородка, не в силах встретиться с его глазами, как ей думалось, торжествующими победу.