Сибирские огни, 1957, № 5

берега, распустив длиннущие усы подмытых деревьев, глядели на игру резвой речушки отчужденно-угрюмо, насупив старческие черные лбы. По ту сторону, навалившись к реке, разросшийся куст черемухи помахи­ вал Филимону Прокопьевичу длинной веткою, будто предупреждал его об опасности. Стройная старая ель, окруженная разливом воды, зябко дрожала нежными лапами хвои, хотя сам ствол, казалось, не ощущал напора норовистой таежной речушки. — Вот хлещет! Эх-хе-хе, вздохнул Филимон Прокопьевич — А ты, слушай, старик, не води круги на постном масле, — по­ смотрел на него Иван Птаха. — Я про тебя все знаю. И мне надоели твои охи да вздохи. А то с одним случилось так: вздохнул — и ноги про­ тянул. Понятно? Сизое, пасмурное утро прорезывалось в горницу, сквозь щели в ставнях. Михаил Павлович прилег на старинный юсковский диван и мгновен­ но заснул. Головешиха подложила гостю под голову пуховую подушку, а сама присела возле дивана, заглядывая в сонное лицо. Оно — стар- чески-желтое. Запавшие глаза... Неприятная складка около губ... Голо­ вешиха вспомнила молодость — и свою, и его, когда она убегала к нему, любимому, от Кандибобера, в двадцать втором году в город, а верну­ лась беременной... С тех пор он наведывался изредка, неизвестно отку­ да. Но с кем бы ни встречалась без него Авдотья, кому бы ни дарила жаркую ласку, — заветного дружка не забывала. На все шла ради не­ го.’ Вот и Демида тогда оговорила, будто рудник взорвал, чтобы заме­ сти в воду ухоздвиговские концы... ...Уходя из дому, замкнула дверь на три замка. И даж е сонный, он слышал, что Дуня закрыла дверь на замск. Под­ сознательная тревога, постоянная его спутница, моментально проникла в мозг. И сразу же наплыли кошмары. Ему стало жарко, тошно. Он зады­ хался. Горела тайга!.. От края до края, на тысячу километров. И он чув­ ствовал, что это он поджег тайгу, но как и когда — не помнил. Ему просто было жарко от огня. Скорее бы спрятаться в безопасное место! Ско­ рее бы!.. Я такую разве тебя ждала? — слышит он чей-то голос, но чей — разобраться не может. — С чего ты не в духе, скажи, пожалуйста. — Будто ты и в самом деле ждала меня! — Чем же я тебе не угодила? Скажи хоть! Что за сумятица? Чьи это голоса? Откуда они появились здесь вот, среди пылающей тайги? Кругом горит земля, а два женских голоса ссо­ рятся. Что они не поделили? — Кто там у тебя? — слышит он. — Человек. Пришлый охотник. Сон как смело. Михайла Павлович очнулся, подтянул ноги, потом спустил их с дивана, сел, прислушиваясь к разговору в избе. д Где твой муж? — слышит он молодой женский голос. Или ты успела разойтись с ним? Ах вот оно в чем дело! Кажется, приехала Анисья. ’Ты мне псЗзволишь вещи свои взять? Я думаю, ты ничего не по­ теряешь, если я не буду мешать твоей жизни. Мы с тобою так и не со­ шлись характерами! Ничего не поделаешь. — Не тебе меня корить, Анисья, — загремел голос матери. — Ишь, приехала и ноздри раздула! И то ей не так, и это не в ту с т о р о н у . О т ч е г о же ты раскипелась, милая? Или я тебе дорожку перешла? А перешла, милая. Как пилой перепилила. Теперь тебе Демид Филимонович не же­