Сибирские огни, 1957, № 5

С дождевика охотника стекала грязная вода, расползаясь лужею возле председательского стола. Покуда разговаривал Михайла Павлович с Митей Дымковым, Иван Птаха, почтительно держась возле дверей, старался показать себя эта­ ким увальнем, недотепой, по недоразумению угодившим в напарники к бывалому охотнику. — Интересно бы поохотиться с вами, — бормочет Митя, забыв о квартальном отчете, о завтрашней поездке в райисполком, — очень ин­ тересно. У нас есть медвежатники, но то — что! Самоучки... А вы надол­ го к нам? — Д а как сказать? К июлю будем в городе. Вот поглядим здеш­ нюю тайгу, да и махнем через горы дальше. Там у меня есть знакомые ребята — помогут! А тут вот давали мне адресок кержацкого лесниче­ го, Ухначева какого-то. Где его найти? Не в деревне он? — А, Филимон Прокопьевич! — оживился Митя, озарив свое маль­ чишеское веснушчатое лицо озорной улыбкой.— Он сейчас здесь. Вы его не знаете лично? Вот увидите, что это за человек. Жадный кержак! Пря­ мо удивительно: до сих пор дух не выветрился. Ничего он вам не помо­ жет, уверяю. А сам-то он женился недавно тут на одной бабе, Голове- шихе. Вот вы говорили, где вам отдохнуть. Это очень просто. Здесь есть Дом приискателя. Заходите туда запросто, переночуете. Там и буфет есть, и столовая для рабочих прииска и геологоразведки. Хороший дом! От сельсовета совсем недалеко. Его найти просто: крыльцо у него в ули­ цу, с резными столбиками. Вон в ту сторону идти, — Митя показал на­ правление через окно, но тут же вызвался проводить охотников. Михайла Павлович попросил его не беспокоиться: «Найдем сами». И они, конечно, нашли Дом приискателя — дом, некогда принадле­ жащий Иннокентию Иннокентьевичу Ухоздвигову... Иван Птаха остал­ ся в Доме приискателя, а сам Михайла Павлович подался к заведую­ щей Домом. Долго стучался в сенную дверь. Капало с крыши. Шумел дождь по луже в ограде. Кто-то тяжелый, ворчащий, вышел в сени. — Хто там ломится? — зыкнул хриплый, заспанный бас. — Свои, Прокопыч. Свои. — Хто такой будешь, свояк, не пойму что-то? Михайла Павлович приложился губами к замочной скважине, ответил: — Не узнаешь? Капитан. Слышишь? Капитан. Ну? Шевелись, что ли. — Богородица пресвятая, што ты за человек, а? Ума не приложу. Охотник оглянулся на шумящую тьму, полную дождя, и, снова при­ ложившись к замочной скважине, сердито зашипел: — Д а ты что, очумел? Своего Капитана не узнал? Или тебе память отшибло? Позови Дуню, что ли! Живее! — Господи помилуй! Господи помилуй! — бормотал перепуганный голос, удаляясь от двери. Из окна избы в ограду брызнул огонек. Вскоре заскрипела дверь. Кто-то, видно, вышел в сени, но так осторожно, что ничто не стукнуло, не брякнуло, не скрипнуло. Пришелец у двери под дождем спрятался за косяк, торопливо переложив из-за пазухи в карман дождевика зажатый в ладони пистолет. Ему не нравилась подозрительная медлительность Филимона Прокопьевича. Чем черт не шутит в ночную пору? Но вот из- за двери окликнул охотника низкий женский голос: ее голос, Дуни Юс- ковой, той самой Дуни! И ласковый, и нежный, и умоляющий. «Это ты, Гавря?» — позвала она, и у него даже сердце толкнулось сильнее. Не