Сибирские огни, 1957, № 5

Став матерью, Агния вдруг вспомнила заброшенные конспекты сту­ денческих тетрадей... Позже ушла на прииск. Там и жила три года. Работала электромон­ тером, механиком в геологоразведке Демида Ухначева. Она любила тайгу. Как хорошо будить таежную синегрудую тчшь! Может быть, так и прожила бы Агния до возвращения Степана, ни­ чем не замутив своего душевного спокойствия, если бы была избавлена от тех мятежных чувств, что возникают порою, как вихри в знойный день. Встретила Демида—потом он исчез. Но осталась Полюшка— сестра Андрюшки... Г л а в а ш е с т а я Окрестности Белой Елани наполнялись тугим гулом тракторов. На полевых станах знобкими вечерами собиралась возле костров мо­ лодежь, сыпались частушки, бренчала неистощимая балалайка. Тоскую­ щим голосом горлицы вытягивала протяжные песни девушка, которую бросил любимый. Ее звонкий голос сплетался с волглыми ветрами тайги, с пробуждающейся природой, рвался куда-то вдаль, в безбрежное и не­ понятное. С утра до поздней ночи над полями порхали галки, сороки, стаи во­ робьев, перекрещивая крохотными лапками рубчики дисковых грядок в поисках пшеничных зерен. Днями жарко льнуло к земле солнышко. Бере­ зы и осинник медленно, неохотно разворачивали спирали ядовито-зеленых листочков — майскую обнову. Лес кишел разнообразными пернатыми обитателями, полнился гомоном, щебетом, писком, птичьим страждущим тюканьем, хлопаньем крыльев. И сама земля, еще недавно неприглядно се­ рая от прошлогоднего разнотравья, дружно прочикивалась стрельчатыми иглами зелени. В ночную пору на горах, на гребне Лебяжьей гривы мелькали из-за стволов деревьев трепетные огненные глаза вешнего пала — сжигаемого разнотравья, подсохшего на солнце. Над взметанными пластами весно­ вспашки тянулись ввысь сизые косички, вплетаясь в большущее марево ис­ томой дышащей земли. В глубине дремотных лесов лежал еще не стаявший снег, занесенный сверху жухлыми прошлогодними листьями. В пойме Жулдета поблескивали талые воды, вся пойма была усеяна блюдечками крошечных озер. Вешняя большая вода схлынула, чтобы вновь выйти из берегов Жулдета и Малтата в середине июня, когда на Белогорье спол­ зут снега. По Жулдету и ег 9 притокам, тыкаясь в берега, бесконечной вереницею плыл добротный лес — сосняк, пихтач, кедрач, еловые бревна — труды лесорубов. В усадьбах на деревне гудели пушистые пчелы, тку­ щие незримые нити в мягком струистом воздухе, сновали из конца в ко­ нец над Белой Еланью, словно золотые челночки. И само солнышко в подтайте особенное — днем жаркое, истомное, ве­ черами — холодное, негреющее. Глянешь на закатный красный диск — и глаз не режет. На полях нежилась и млела под солнцем взрыхленная черноземистая земля, впитывая в себя пучки солнечной энергии, набираясь материнской силы и ласки к новой поросли жизни. Пропадал в эти дни на полях отец Агнии... ...Его все звали старым Зыряном или просто — Зыряном. Ребятенки,. играючи, подражали его неторопливой походке, изображая старого Зы- ряна за штурвалом «Коммунара» или за рычагами «Натика». Никто на