Сибирские огни, 1957, № 5

улицу Агнии встретилась какая-то женщина. Не сразу она разглядела ее. — Агния? — робко прозвучал голос Анисьи. — Ты? А что так смотришь на меня, будто иглой колешь? — спро­ сила Агния, хотя сама смотрела на Анисью с нескрываемой ненавистью. Для Агнии Анисья была сама Головешиха, с той только разницей, что Головешиха — пожилая, а доченька в силе девичества. Но как та, так и другая —- шалапутные, никчемные, вредные люди. — Д а , нет, обыкновенно смотрю, — ответила Анисья и ни с того, ни с сего сообщила: — Шла вот в Сухонаково, а над поймой Жулдета со­ брался такой туман, хоть глаз выколи. Пришлось вернуться. А тут еще дом на замке. Мать куда-то... — Знаю я ваши с Головешихой туманы, — перебила Агния. — Всю жизнь живете в тумане, — и, пригнувшись к Анисье, язвительно спроси­ л а :— Говорят, будто ты спасла Демида от волков? Вот, однако, радо­ сти-то было у вас при встрече, представляю! Д а еще туман вас накрыл... Помню, ты и девчонкой бегала к нему. Зачем — неизвестно, кто вас знает... Тогда-то ты была просто пигалица — штопальная игла; теперь — в силе да и в соку. Сама-то Головешиха, говорят, с Филимоном Про­ копьевичем любовь завела, ну, а тебе — вольный путь к Демиду Фили­ моновичу. Не жизнь — веселье!.. Лицо Анисьи показалось вдруг Агнии бледным и неподвижным, буд­ то вылепленным из алебастра. В лунном свете было видно, как передер­ нула она плечами, спрятав руки в карманы черного полушубка. — Ладно, я тебе отвечу, Агния, — произнесла она с усилием, — отве­ чу без зла. Я... отвечу... — Она задыхалась. Глаза ее сверкали, как у рыси в глухом лесу. Она с трудом подбирала слова, говорила с паузами, глядя прямо и твердо в лицо Агнии. —Я тебе отвечу, Агния. Постараюсь отве­ тить так, чтобы ты запомнила мои слова на всю жизнь. Слышишь, Агния, на всю жизнь!.. Ты меня больно ударила, очень больно. Не первый раз ме­ ня бьют вот так, но я не о том. Я вот про Демида... Как у тебя повернулся язык говорить мне такое, а? Что же, я бегала к нему обниматься, что ли? Постыдилась бы!.. Не знаю, как бы ты, рассудительная, поступила, когда заслышала бы крик о помощи... И волчий вой. А я не думала, кто там кри­ чит. Я просто схватилась и побежала. Вот так, с вилами. И если бы там была целая волчья стая, я бы не отступила наверно. Лучше умереть ли­ цом к врагу, чем спиной к другу! Знаешь такую присказку? Это к нам на лесопункт фронтовики завезли... Но я не о том. Я все еще не сказала глав­ ного. Так вот, слушай, Агния. О Демиде. Да , я люблю Демида, и давно полюбила. Может, раньше тебя. Д а , да! И знаешь как? Сильнее, чем ты думаешь. И совсем не с той стороны, с какой ты на него взглянула. Да!.. Трудное у меня было детство: горькое до слез. Тебя не рвали за руки — мать в одну сторону, отец — в другую. Один — в небо, другой—живьем в землю! Вот так, Агния... Не знаю, что меня толкало, только я, как помню себя, все время рвалась на свою дорогу. На хорошую. И вот тогда — тог­ да, Агния, подошел Демид и сказал мне: «Расцветай, Уголек, жизнь у те­ бя будет очень интересная», — и так сказал, что сердце защемило. Что ж тут потешного? Стыднрго? Агния молчала. — А вот еще я вспомнила... — снова заговорила Анисья, — вспомни­ ла, как бежала в Кижарт в ту страшную ночь. Как же мне было страшно, Агния! Через Жулдет! Д а еще дождище полоскал сверху. А как брела-то через реку? Теченьем сбило меня с ног, ну, думала, утону!.. В одной руке одежонку держала , а сама — то плыла, то щупала ногами камни под во­ дой. И дождь, дождь!.. Тогда я в первый раз увадела тайгу ночью. И ни­ когда ее не забуду. Шла, неживая от страха. Кругом деревья толпятся: они будто двигаются, цепляются, схватить норовят. И сейчас помню лес-