Сибирские огни, 1957, № 5

Авдотья Головешиха, а за нею — сестры Демида: Фроська Корабельни- ^ кова и Мария Спивачиха. Шествие замыкал участковый милиционер Гриша, детина под потолок ростом, в форменной шинели, подтянутый, строгий и важный. Пожалуй, никого еще так не проклинал Демид, как Головешиху, & этот поздний час. Есть ли у ней хоть капелька совести? — С праздником вас, — врастяжку заговорила Головешиха, прохо­ дя в передний угол. — Не ждали, поди, этакой радости? Господи, каких перемен на свете не происходит! Другой раз — темень, глаза выколи, и вдруг — замельтешил огонек. И ты бежишь на огонек, ног под собой не чуешь. И Агнюша здесь? Вот и свиделись, сердешные! А ведь не было бы у вас ноне радости, кабы не моя Анисья. Говорил Демид, иль нет, как Анисья спасла его от волчья? Господи, что было-то!.. Едем, значит, а со стороны Татарской рассохи так это кричит кто-то благим матом: «Помо­ гите!» Моя-то как схватится за вилы, да в гору. А тут и волчица завы­ ла, да так страшно, мороз подрал, истинный бог! Сестры — Фроська и Марья — кинулись к брату. Белокурая пол­ ненькая Фроська повисла на шее Демида, оттеснив Агнию в угол к крова­ ти. Черноволосая Марья, плача и сморкаясь, вспомнила погибшего на фронте мужа. У нее пятеро детей, один другого меньше. Филимон Прокопьевич, не обращая внимания на сына и дочерей, рас­ пушив бороду обеими руками, не_ знал, куда и посадить гостью — Ав­ дотью Елизаровну. — А я к вам не с пустыми руками, — сообщила Головешиха, подни­ мая на стол вместительную продуктовую сумку, откуда достала три пол­ литровки водки, несколько банок консервов, селедку и кусок медвежьего мяса, килограмма на три с половиной. — Вот и я побывала на охоте. Г-xei Медвежатина-то свеженькая. — Что же мне делать-то, господи! — опомнилась Филимониха, все еще не осознав, что ее единственный сын воскрес из мертвых. — Гостей- то принимать надо, Филя, а у нас... э-э... На призыв матери отозвалась проворная Фроська, любимица Фили­ мона Прокопьевича. Она сейчас же сбегает домой, принесет и варево, в жарево, и самогонки четверти три, которую Фроська в присутствии Гри- • ши назвала скромно «медовухой на хмелю». — Давай , давай, Фрося! Тряхни заначку мужика своего. Ну, а что» Мария притащит на встречу брата? — А что мне тащить, тятя? Пятеро голодных ртов да саму себя, как есть. — Хе-хе-хе, существительно, — отозвался Филимон Прокопьевич, разводя бороду обеими руками. — Маруся, веди всех своих ребят. Обязательно! Я хоть погляжу, что у меня за племянники и племянницы, — сказал Демид, глянув на от­ ца исподлобья. Участковый Гриша, переждав суету- хозяйских распоряжений, подо­ шел к Демиду и присел на лавку. — А я бы тебя, Демид, ни за что не признал бы, — да! Значит, спы- тал хлеб-соль у союзников? Здорово они тебя устряпали. Ну, ничего, до­ ма поправишься. Были бы кости, мясо нарастет. Усы сбрей. Зачем тебе се- f дые усы? Ты ж мой годок. Вышло так, что Агния с Полюшкой оказались в углу возле дверей, на деревянной Филимонихиной кровати, на куче рухляди и рванья. Настороженная, немножко испуганная происходящим событием,