Сибирские огни, 1957, № 5

Как сильно колотится сердце! Она, Анисья, — воровка!.. В тайгу! Скорее в леспромхоз. Пусть пропадает отпуск. За Малта- том — Жулдетский хребет. Дотемна она успеет перевалить хребет, а там — Жулдет. По льду она доберется до Перевалки, до Каменного Ама­ рала — леспромхозовских участков. Только бы засветло перевалить че­ рез хребет. Когда она спускалась с берега Малтата на лед, ее догнал Василий. Лыжины его разъезжались во все стороны. — Сима, ты куда уходишь? — спросил он, равняясь с Анисьей. — Иду к себе в тайгу. — Как? Вот так, прямо, без дороги? — Что ж тут особенного? — Анисья пожала плечами. — А вы что идете за мною, Василий Анатольевич? Нам не по пути. Вернитесь, пожа­ луйста. — Д а нет, почему же? Как же ты одна по бездорожью? — Мне не привыкать. А вы — вернитесь. Пожалуйста! — с накипав­ шей злостью кинула Анисья, обернувшись, будто толкнула Василия в грудь. Ее глаза в этот момент горели так гордо, что Василий поневоле отстал. Г л а в а ч е т в е р т а я И дорога совсем не та, и лес- как будто поредел, и горы, кажется, стали выше, синее. Еше не доходя до поймы Жулдета, Демид неожиданно увидел то­ поль. Тот старый дедовский тополь! Или это только показалось? — Странно, белый тополь. Совершенно белый! — Демид остановил­ ся и, приставив руку козырьком к шапке, долго смотрел в низину поймы. Нет, то не тополь белый, а облако тумана, медленно ползущего по скло­ нам Лебяжьего хребта. ...Ссутулившись, Демид сидел на трупах волков под тополем. Вечер­ няя мгла кутала пойму и Белую Елань. Отцовский дом на горе темнел безглазой глыбиной... Вот как бывает: дом отца почернел, а он, Демид, побелел. Давно ли был он бравым парнем, беспечным, самонадеянным. А теперь?.. Ему вдруг некстати припомнилось лицо одного солдата, смертельно раненного в живот. Солдат лежал вверх лицом на шинели и умирал. Шел бой. Демид сидел в том же окопчике, возле солдата. Солдат в упор смот­ рел на него своими поразительно светлыми глазами. Его безбровое, со­ всем юное лицо выражало какую-то странную мысль. Будто солдат что- то мучительно припоминал и никак не мог вспомнить. Потом лицо его вдруг посветлело и тут же искривилось. .«Как она меня гвозданула, а? — обратился он к Демиду. — Мама с Галинкой плакать будут! Как она ме­ ня гвозданула, а?» В его глазах не было страха перед смертью, а было нечто наивно-детское, простое и Доброе. Так и умер солдат с удивленно распахнутыми глазами, прижимая одну руку к животу, а второй почему- то держ ался за мочку уха. — Как она меня гвозданула, а? — повторил Демид слова безвест­ ного солдата, затягиваясь дымом цигарки. Когда он почувствовал под ногами поскрипывающие порожки крыль­ ца, окинул взглядом запущенную ограду отцовской усадьбы, увидел чер­ ные перекосившиеся столбы, раньше подпиравшие добротный навес, кры­ тый лиственничными плахами, он как-то сразу обмяк, обессилел. Из-под снега, у самого крыльца, торчали толстые будылья прошлогоднего дико-