Сибирские огни, 1957, № 5

особенно остервеневших в последний момент, он бы увидел, как взгорьем рассохи, поперек полосы, бежала женщина в черном с вилами в руках. Это и была Анисья Головня... Мать ее, Авдотья, прозванная на деревне Головешихой, стоя на са­ нях-розвальнях, кричала дочерм, что есть мочи, чтобы та вернулась. Ехали они за сеном. Анисья, как только услыхала зов о помощи, долго не раздумывая, схватила с саней железные трезубые вилы и, не мешкая, бросилась в гору. А каурый иноходец, заслышав завывание вол­ чицы, закусив удила, помчал Головешиху вверх по рассохе, звонко щел­ кая стальными шипамм подков о ледок почернелой дороги. Отчаявшись вернуть Анисью, Авдотья Головешиха намотала вож ­ жи на руки и пыталась было сдержать каурку, но то ли у ней силы не хватило, то ли испуг одолел, но норовистый каурка точно не чуял вож ­ жей. Слева, на елани, темнел зарод сена. Головешиха, собравшись с ду­ хом, натянула вожжу. И в ту же секунду какая-то чудовищная сила швырнула ее из саней. Не прошло и минуты, как каурка, храпя, врезал­ ся оглоблей в зарод. ...Между тем черная собака, обежав кусты черемухи, схватилась с волком, вцепившись зверю в загривок неповоротливой шеи. Свившись ту ­ гим клубком, они покатились по снегу. Задыхаясь, путник торопил: — Скорее!!! Скорее, Анисья! — Он уже не стоял на ногах, а ползал на коленях возле березы. — Дави его, Анисья! Рви, Анисья! Дави, рви! — приговаривал он, не в силах встать на ноги. И как-то сразу, в мгновение, он увидел женщину в черном полушубке нараспашку, с шалью на плечах. Ему показалось, что в ее руках ружье Трехлапая волчица бросилась в сторону за кусты черемухи, но жен­ щина со всего размаха ударила волчицу железными вилами по черепу. Он слышал, как певуче зазвенели зубья вил. Сам не понимая, что делает, он взвел курок, приложился и нажал на спуск. Курок щелкнул без выстрела. И опять он взвел курок, не помня, что в ружье — стреляная гильза. — Ружье зарядите! — крикнула Анисья. Он поднял на нее свой единственный глаз, но не видел ничего: слеза застилала. Сзади, за спиною, что-то тяжело ворочалось, рычало, сопело, скреблось. Он отполз на четвереньках в сторону, ткнувшись лицом в зем­ лю. Зубы его жадно вцепились в снег, перемешанный с землею. Освежаю­ щий холодок разлился по всему телу. — Ружье! Ружье зарядите! — донеслось до его сознания, и первое, что увидел — лихорадочно перебирающую задними лапами волчицу. — А!.. — вскрикнул он, шаря руками по снегу. Нащупав ружье, он догадался, что надо выбросить стреляную гильзу, что он должен поторо­ питься. Но он забыл, где у него патроны. В карманах брюк и гимнастерки их не-оказалось. Пополз за полушубком. Анисья, шагах в трех от него, дралась с волком. Осатаневший зверь, отбившись от собаки, которую успел поранить, норовил забежать Анисье со спины. А раненый пес скрыл­ ся, вероятно, побежал в деревню. Патроны оказались в кармане полушубка. Поспешно зарядив ружье, не вставая с коленей, путник прицелился в хищника. Раздался гулкий вы­ стрел. Волк свалился замертво. Человек снова зарядил ружье и еще раз прицелился в мертвого волка. Анисья что-то ему крикнула, но он не слы­ шал, нажав на спуск. — Где она, тварь? Где она? — искал он волчицу. — Я ее.. Я ее — разорву! — И, встав на ноги, пошатываясь, подошел к волчице. Следом за ним, по истоптанному снегу, тянулась портянка. Он не чувствовал, как у него окоченели ноги; ему было жарко. Он видел, что волчица околевает,