Сибирские огни, 1957, № 5

Орудуя левой рукой, путник сбросил заплечный мешок на брезенто- вых ремнях, в котором что-то стукнуло. Волк моментально вцепился в ме­ шок, откинув его в сторону. Подстреленная волчица, бросаясь по снегу всем туловищем, запустила клыки в лыжину и так рванула ее на себя,, что охотник опрокинулся на спину. И сразу же бросился волк, пружиня мускулу, готовый перекусить человеку горло. Но тот ухитрился переки­ нуть волка через себя, моментально освободив ноги от пимов. Теперь он был бос, в холщовых портянках. Шапка его валялась в снегу. Его белые волосы свисали прядями на широкий лоб, затеняя впадину левого глаза, закрытую черным кожаным кружочком. Отмахиваясь от волка, охотник сбросил белый полушубок и остался в грубой солдатской гимнастерке под ремнем. «Нет, вы меня живьем не возьмете! — приговаривал он, отбиваясь от зверей. — Проклятые!..» Раздавалось рычание — надсадное, утробное. Хруст уминаемого' снега, хищный щелк зубов и трудные, отчаянные крики человека. Он звал на помощь, проклинал, бил, бил! Но что он мог поделать с двумя хищниками? С разгоряченного его лица градинами катился пот. Дышал он тяжело, прерывисто. Его единственный глаз, светло-синий, расширен­ ный от ужаса, глядел по сторонам как-то странно дико, не моргая-. — Не могу! Не могуу-у! Помо-о-ги-ите-ээ-э! I Истошный зов человека будил эхо в рассохах Татарского хребта. Эхо* замирало и — никакого ответа!.. Черные вороны, неизвестно откуда налетевшие, кружились прямо над его головой, каркали, перелетая с березы, к стволу которой он при­ слонился спиной, на куст черемухи и обратно. И это нудное карканье ворон, и волчья осада так измотали путника, что он едва держался на ногах, качаясь, то отступал на шаг от березы, то снова прислонялся к ней и бормотал что-то невнятное. Смерть как бы глянула ему в лицо двумя парами звериных глаз, каркала над ним, как щипцами схватывая за сердце. Он уже знал, что продержится на ногах не больше часа, а затем сунется в снег и — конец! И смерть настанет трудная, мучительная! Набравшись сил, он снова несколько раз крикнул: — По-о-мо-о-гии-те-ээ! И как бы в ответ, прямо перед ним, задрав голову, завыла волчица:. Это был не просто вой, а гудение — тугое, протодиаконовским басом. Ни- > чего подобного он за всю^ свою жизнь не слыхивал. Ему стало холодно, зябко. — Как воет, проклятая! Это мой смертный приговор! ' Мысли его путались, а волк, в полутора шагах от него, ощерив пасть, подобравшись, готовился к прыжку. Когда и с какой стороны подоспела подмога? Он даже не сообразил, в чем дело, когда увидел, именно увидел, а не услышал, большую черную собаку. Он сперва принял ее за третьего вол­ ка, но когда собака бросилась на волчицу, он громко крикнул: — Дави ее! Рви! Рви! Вдруг собака пронзительно взвизгнула и кинулась прочь. И в то же. мгновение донеслось до его сознания откуда-то со стороны: — Аааниисьяаа! Веээрниись! Ааанисьяааа! I Кто звал? Какую Анисью? Ему было решительно все равно. Но Анисья шла, бежала, спешила! И это имя иглою прошло по всему его- телу. И он позвал: — Помоги-и, Аниисья-аа! Если бы он мог хоть на мгновение оторвать взгляд от хищников,. 3 *: