Сибирские огни, 1957, № 5

Они пели, плясали, смеялись, плакали и торжествовали — всего по­ немногу. Им предстояло веселиться и жить, любить и быть любимыми, для них шла большая весна после лютой стужи. Пожалуй, как никто из девчат, радовалась ранней весне Анисья Го­ ловня, технорук леспромхоза, горячая и подвижная, как таежная лань. Анисья готова была вдохнуть в себя всю оттепель марта и, вдруг превратившись в облако, подняться высоко над землею, чтобы почувство­ вать себя совершенно свободной от всяких земных страхов и обманов. Весна пришла! Весна пришла! — пела она, сверкая оскалом ров­ ных к крупных зубов. И ее большие черные глаза искрились как-то нео- оыкновенно: призывно и в то же время — тоскливо. - Экая девка удалась у Головешихи! — засматривались на Анисью в деревне. Норов у ней непокорный — куда еще потянет! Если удастся в саму Головешиху — беды не оберешься. Всех мужиков перекрутит. Анисья и сама не ведала, куда ее потянет беспокойный норов. Ей хоте­ лось столь многого, столь необъятного, что от одних желаний и дум кру­ гом шла голова. С нескрываемой ревностью зрелой женщины приглядывалась к Анисье Агния. В середине марта погода резко переменилась. В какую-то ночь де­ ревья оледенели, покрывшись белыми шубами куржаков. Неделю дер­ жался такой мороз, какого не было за всю зиму. В тайге, на дорогах, на пашнях образовалась ледяная корка — копытом не продавить. Настала та страшная гололедица, когда в тайге гибнут сотнями от бескормицы красавцы маралы, сохатые, дикие козы. Волки подступали вплотную х деревне: отбоя не было. Подходили стаями к животноводчёским фер­ мам. Люди приуныли, притихли, проклиная ледяной хиуз. Белая Елань — хоть и звали ее Белой, днями и ночами курилась черным дымом.:. Белая Елань — у подножья Лебяжьей гривы. Живут здесь люди бывалые, таежные. На тропах за околицей в летнюю пору встречаются медведи — сытые, ленивые и трусоватые. Подойдут, понюхают воздух, рявкнут для остраст­ ки и — поминай, как звали косолапых. Нижняя часть Белой Елани, омываемая речушкой Малтат, прозвана стороной Предивной; застроена она добротными домами старожилов, при­ искателей и рабочих леспромхоза; верхняя, по левому берегу Малтата, вплоть до подножья Лебяжьей гривы, где некогда поселились столыпин- .ские переселенцы, именуется Щедринкой. Кто был первым жителем стороны Предивной — людская память не сохранила. Одни говорят, будто у прапрадеда Вавилова были здесь солон­ цы для маралов; другие утверждают, что у прапрадеда Ухначевых стоя­ ла здесь охотничья избушка и предок Филимона Ухначева однажды за ­ цепил ковшом из Малтата самородок золота весом полпуда или чуть по­ больше. «Предивный кусочек, жить можно, пятнай тя леший!» — сказал Ухначев. В центре стороны Предивной — обширная площадь. Здесь стоетт ка­ менный дом бывшего золотопромышленника прииска Благодатного — Ухо- здвигова. Сам Ухоздвигов бежал в Монголию еще в годы гражданской войны, а пятеро его сынов, сменив кожу, разлетелись кто куда по Сиби­ ри. Один из младших сыновей, Гавриил, частенько навещал Белую Елань под чужой личиной... У многих старожилов стороны Предивной — дома пятистенные, руб­ ленные в лапу, с шатровыми крышами, полукруглыми окнами, докрасна 3. «Сибирские огни» № 5.