Сибирские огни, 1957, № 5

Ипатов. Человек он надежный, наш. Он и Ефросинью Александровну Кадьгкову от смерти спас, и с его помощью бежали из тюрьмы Маздрин, Тищенко, Чернышев и Клевцов.* Громов задумался: «Я виноват в аресте Топтыгина, я и в ответе, если с ним что случится. Надо выручать...» Затем его захватила другая мысль: «Подпольные группы во многих селах созданы. Коновалов прав, что их силы надо объединить. Но как?..» Наконец Громов сказал:' — Топтыгина мы освободим, а тебе поручаю побывать в подпольных орга­ низациях и пригласить их руководителей на совещание. Совещание будет здесь, на заимке. Каменская больница расположена почти на самом берегу Оби. Из окон ее видно, как снуют по реке лодки, иногда проходят небольшие колесные пароходи­ ки, накрывая водную гладь шалью черного дыма. Солнечным утром на берегу появился подросток лет четырнадцати—пятнад­ цати. В руках у него ржавое ведерко и удочка. Он закидывал леску в воду и ску­ чающе смотрел на самодельный поплавок. Выкидывая рыбешку на песок, он нето­ ропливо снимал ее с крючка, но смотрел не на добычу, а поверх—на здание боль­ ницы. На одном месте он долго не задерживался. Видно, рыба ловилась плохо. Эго был Киря Баев, которого командир отряда послал разведать: охраняет­ ся ли больница, как проникнуть внутрь ее, переговорить с больничной сестрой Трунтсвой и выяснить возможность освобождения Степана Топтыгина. Кроме то­ го, надо выбрать место на берегу, где можно было бы незаметно причалить лодку. У входа в больницу стоял белогвардеец с винтовкой. Киря хорошо видел его долговязую фигуру. Больше охраны нигде не было. Смену часового произвели в восемь утра, следующая — через четыре часа. Место для причала лодки Киря выбрал у берегового обвала. После полудня Киря снова пришел к больнице. Вид у него был такой, будто,, по меньшей мере, он болеет сыпным тифом или лихорадкой. Он еле-еле перестав­ лял ноги, плечи вздрагивали, глаза воспалены (всю ночь не опал), на лице — страдание. У больничного крыльца его остановил белогвардеец, усатый, в английской: шинели и крагах. — Куда прешь?!. Посторонним сюда нельзя, — прикрикнул он. Киря просительно уставился на белогвардейца и дрожащим голоском: произнес: — Я, дяденька, не посторонний. Я заболел... — Здесь не приемный покой, а военный госпиталь, — сердитодернул усами солдат. — Ясно, дяденька, — понимающе кивнул головой Киря. — А гнать меня не смеешь... Потому я не посторонний, а свой. — Это как так свой? — удивленно вскинул глаза на бойкого мальчишку белогвардеец. — А вот так! — смело резал Киря. — Сестра моя здесь работает. Трунто- ву знаешь?.. Не знаешь? Эх, ты! Начальника милиции, капитана Ипатова зна­ ешь?.. Нет! Эх, ты! Нам родней доводится. И все доктора к нам ходят, и госпо­ да офицеры тоже. Вот!.. Они меня сюда и послали. Сказали: если часовой не бу­ дет пускать, окажешь, что мы тебя отрядили. Ой! — Киря схватился за грудь. — Снова схватило... — Ишь ты! — нерешительно сказал солдат. — А что у .тебя болит? — В груди дыхания нет и булькает что-то. Сказывают, не то третий бер- кулез, не то пророк сердца... Белогвардеец захохотал. — Ой, не могу!.. Ой, умерил! — заливался он басовито и заразительно со всхлипом. — Пророк, говоришь... Булькает, ха-ха. Беркулез!.. Наконец солдат успокоился, а Киря обиженно поджал губы. — Хорошо вам, дяденька, смеяться, когда вы, как бык, здоровый, а мне еще тошнее стало. — Тошнее, тошнее, — добродушно заговорил белогвардеец. — Знаю, что любая болезнь не в радость... Киря в знак согласия кивал головой. — Вот мне и надо знать, что у меня в груди. Капитан Ипатов говорил: схо ди к доктору, узнай, какая болезнь... Так я пойду, дяденька, узнаю у доктора?.. — Ну что ж, иди, раз такое дело, — разрешил белогвардеец. Киря, не торопясь, поднялся на крыльцо и скрылся за дверью. Он быстро разыскал Трунтову. Внимательно выслушав его, сестра полушепотом сообщила: * Все это — активные большевики. Тищенко и Чернышев — члены Каменского Сов­ депа, Маздрин — впоследствии руководитель военного отдела облакома, Клевцов член: облакома.