Сибирские огни, 1957, № 5

Прежние председатели «Красного таежника» прикладывались к Ми­ хею со всех сторон, да ничего не вышло. Нажимали на совесть, на созна- ' ние, на его батрацкое происхождение, на его бывшее партизанство в гражданку; но все это покрылось у Михея такой толстой броней, что ни­ чего не помогало. Вскоре после подписания обстоятельного акта о принятии колхозно­ го хозяйства от Павлухи Лалетина, Степан насел и на Михея Замошки- ка. Раз пять посылал за ним человека из конторы — Михей и шагу не сделал. Была еще на стороне Предивной такая же семья, Вьюжниковых. И тех^Степан не пронял словом. Тогда обсудили вопрос на собрании партийного актива, а потом и на заседании правления колхоз^1. До Михея стороной дошло, что Степан-де готовит ему полный при- тужальник; что коммунисты Предивной и члены правления «Красного таежника» единогласно решили выселить за пределы Белой Елани семьи Михея Замошкина и Вьюжниковых. Михей, хотя и не верил в законность решения правления, но заметно встревожился: «А чем черт не шутит!» Откомандировал сына Митьку в район по начальству и прежде всего к братану, Андрюхе Замошкину, начальнику райфо, он, мол, обуздает но­ ровистого Егорыча. На неделе, навестили Михея правленцы — Степан, Павлуха Лалетин и Вихров, секретарь партийной организации и бухгалтер колхоза. Апроська возилась с поросятами. Рослая и еще сильная старуха го­ товила на оградной каменке в пузатом чугуне какое-то варево для супо­ росной свиньи и борова на откорме; сам Михей, ворочая могучими лопат­ ками, мастерил здоровущую колотушку из березового чурбана, насажен­ ную на длинный шест, какой бьют по стволу кедра, — скоро ведь по­ дойдут орехи. Послеполуденное солнышко, ныряя в пухлой темной туче, иногда выныривая краешком в промоине, сочилось на землю золотой пряжей нежарких лучей. Изба Михея Замошкина под новой крышей, нарядное крыльцо с по­ крашенными столбиками, незавершенная пристройка к избе, где помыш­ лял поселиться со своей бездетной Апроськой увалень Митька, поднавес, крытый новым драньем, пахучие сосновые стружки, коровий хлев, огород , за осиновой городьбой с торчащими пугалами на жердях, заплот из плах в улицу, — все это создавалось желанием жить обособленно, ото- всех подальше. Степан прошел в ограду первым, не вынимая рук из карманов ар­ мейского серого плаща, осмотрелся, захватив единым взглядом пол- усадьбы, вместе с согнутой над каменкой спиной старухи, с ее подняв­ шейся на поясе кофтенкой, с толстыми ногами Апроськи, а тогда уже встретился с настороженным хитрым взглядом Михея. Михей глядел че­ рез свое покатое плечо, сидя на подвернутой левой ноге. Подбородок его прятался за барьером плеча. Виднелись маленькие юркие глазки, как у сороки, всклокоченные черные волосы, тронутые на висках посконью жел­ товатой седины, оттопыренное левое ухо. Будто Михей нарочито поставил ухо так, чтобы перехватить не те слова, какие скажет вслух Степан, а ка­ кие он задержит в себе. И все-таки сорочьи глаза Михея дрогнули, не выдержали секундного поединка со Степановыми черными глазами. Он поднялся и повернулся к председателю. К Михею подступил Вихров. _ — Как же вы дальше соображаете жить, Михей Васильевич.’' При колхозе числитесь с тридцатого года, а на колхоз давным-давно не рабо­ таете? „