Сибирские огни, 1957, № 5

ся последний, а как человек, запутавшийся в обстоятельствах и в своих противоречиях, из которых ему не выбраться без помощи закона. — Признаете ли вы себя виновной в умолчании о преступной дея­ тельности Ухоздвигова? — Но ведь я же в душе всегда... — Я повторяю вопрос. — Да, признаю, — упавшим голосом ответила Анисья. Наступила пауза. — В умолчании виновна. Тяжкий грех! — проговорил вдруг Д е ­ мид.— Но сама она не враг. Нет! И я глубоко верю, она еще многое сде­ лает для общего нашего дела. Наш она человек! Запутавшийся, но наш! Анисья смотрела на него сияющими глазами. — Спасибо... Спасибо, Демид,— вырвалось у нее.— Я... я всегда- любила тебя. Только тебя! Знай это... Демид некоторое время стоял, как окаменевший, потом медленно- опустился на стул. ...Анисья была приговорена к нескольким годам заключения. Суд разрешил ей проститься с близкими. Василий Лаврищев потерянно смотрел из зала на то, как его жена прижала лицо к груди однорукого человека с черным кожаным кружоч­ ком на глазу и долго-долго не могла оторваться от него. Г л а в а ч е т ы р н а д ц а т а я Посередине горницы круглый стол под скатертью. На столе старин­ ная ваза, такой же старинный будильник с блестящим колпачком, кни­ га. Мать всегда читает книги. Ложится в постель — и книгу в руки. А вот у Андрюшки книга в руках не держится. Возьмет ее, как полено, она и выпадет. Вот хоть эта Полькина «Родная речь». — Мама, мама! Он мою книгу разорвал! А-а-а-а! — завизжала По­ люшка. Андрюшка не заметил, как выдрал лист из «Родной речи». Что-то шумнуло из-за двери, как-то сразу придвинулись глаза мате­ ри, и не успел Андрюшка спрятать голову, как получил затрещину. —- Агния, Агния! Д а что ты, ей-богу! — Анфиса Семеновна схвати­ ла Агнию за руку, успокаивающе придержала ее. Она-то понимала, по­ чему дочь особенно возбуждена: третий день уже Степан в деревне, а еще не заглянул к ним. Видать, простить старого не может... В этот момент из сеней кто-то вошел. Анфиса Семеновна выгляну­ ла в филенчатую дверь и, заслонив собою Агнию, растерянно про­ говорила: — Степан Егорович?! Агнию будто кто толкнул в грудь. Пришел все-таки! Отпятилась к Андрюшке, который охотно спрятался за ее спиною. Полюшка, подняв голову, вздернув круто вычерченные бровки, уста­ вилась на широкоплечего человека в кителе, ростом чуть не под матицу полатей, в фуражке с карнизиком козырька и черным околышком. Она сразу узнала Степана. Анфиса Семеновна хлопотала по избе, тыкаясь то в один, то в другой угол, подала Степану Егоровичу стул, пригласила сесть, но он почему-то не сел, а, сняв фуражку, запустив растопыренные пальцы в смолисто-черную заросль волос, провел ладонью со лба до за ­ тылка, поискал глазами Андрюшку, не нашел и уставился на Полюшку. Смотрел и смотрел на нее. — Полюшка? Какая же ты большая! Невеста прямо. Степан хотел увидеть в ней Агнию, хоть какую-нибудь отметину