Сибирские огни, 1957, № 4

— Начали... Так хорошо, что ты позвонила. Я только собира­ лась... — Девчонок-то своих видела? — Да... — Ася, значит, приехала? Роза Вартановна тут беспокоится. — Ничего, у нее все хорошо. Мамочка... Послушай... Ты знаешь. — И вдруг спросила: — Папа когда приедет? — Дней через пять. Сегодня письмо прислал. — A-а... Ты знаешь... — Я заказала три минуты,— перебила Мария Никодимовна, боясь, что не успеет сказать главного.— Хочешь, прочту, что папа пишет? Толь­ ко смотри, не проговорись, а то он не любит. Сейчас, сейчас... Вот: «Се­ годня всю ночь не спал. Ведь если дальше так пойдет, то она, вообще, пе­ рестанет уважать нас. Только тебе и могу признаться: пока был дома, беспрестанно казалось, что она издали смеется надо мной. Наверное, на­ чинаю стареть — все кажется обидным...» — Подожди, тут еще есть...— оборвала чтение Мария Никодимовна.— Ага! Слушай: «Я сказал ей тог­ да про кислицу. Очень похоже на правду. И, что хуже всего,— такая кислица всегда скажется. А у Лизки ведь не только праздник впереди. Чего-то мы с тобой, Манюша, тут проморгали. Ведь не от нас же это в ней. Вот, и хожу с такими думами весь разбитый...» Лиза молчала. — Вот, видишь, Лизонька, — заторопилась мать. — Ж алко мне его. Все-таки он у нас один. Как вернется — приезжай сразу же. Подойди к нему поласковей, да не огорчай больше. ...Вернувшись в комнату, Лиза плотно прикрыла за собой дверь. Голова кружилась. Губы пересохли, как от жара. В коридоре послышался голос Володи, и она замерла посередине комнаты, стиснув руки под подбородком. Но он вошел с серьезным, даже чуточку побледневшим лицом и сра­ зу обнял ее, прижал к себе: — Маленькая моя! Почувствовав его плечо, она минуту отдыхала от своих страхов и мук. Знакомое тепло, худые, но крепкие руки качали ее в нежных объять­ ях. Молчаливое сочувствие было в них. — Я этого не переживу,— выдохнула Л иза .—-Хуже всех оказалась, хуже всех... — в приступе самоуничижения шептала она, пряча лицо. Он ласково отвел ее голову: — Лизонька! Маленькая моя, милая, умница, самая красивая! Са­ мая лучшая! — Он шептал еще и еще, и слова его, горячие, сумбурные, исполненные страстной убежденности, проливались в ее сердце. Постепенно она успокоилась, чувствуя только острое желание быть вместе с ним, всегда иметь его рядом, чтобы все казалось проще. — До чего мне все отвратно! —говорил Володя.— Жить, как хочет­ ся, мешают. Хочется счастья, простого человеческого счастья. Пусть ма­ ленького, пусть узенького — у каждого оно свое. Но всегда что-то мешает... Отчего ты не выдумал. Чтобы было без мук — Целовать, целовать, целовать... Что-то, похожее на улыбку, прошлось по губам Лизы и осталось в глазах болезненным недоумением.