Сибирские огни, 1957, № 4

твоего Маяковского! В твоем исполнений, то есть, — упрямо тверди­ ла она. — Ребенок! Тщеславница ты моя. Но пойми, не могу,.не могу я з а ­ ниматься профанацией искусства... И, право, мне достаточно признания в доме Сережки Перевалова. — Еще бы, ведь там такие утонченные ценители, как Галка Гнезди­ лова! — Сказала так, без всякой злой мысли, лишь потому, что шпильки по адресу Гнездиловой всегда теперь лежали где-то очень близко и выле­ тали готовые, — она не успевала задуматься над ними. Но, сказав, Лива почувствовала, как душу остудил противный холодок, такой знакомый в последнее время. О чем бы ни заговорили, речь обязательно сводилась к явным или неявным упрекам, и хотя все между ними было выяснено, в отношениях появилась неискренность, все чаще смущавшая ее. С досадой Лиза снова подошла к зеркалу. ' — И что она тебя волнует? — равнодушно произнес Володя, — уже месяц, с самого вашего отъезда, я не виделся с нею. — А ты не расстраивайся, не сегодня-завтра явится. Придет к твое­ му Сергею... чтобы наверстать упущенное! — Перестань злиться. Она приятельница Сергея. Однако мы с то­ бой можем и не бывать там. — Вот и отлично! И то я удивляюсь: в душе презираешь, называешь «стилягами», а мнением их дорожишь. — Конечно, смешно, когда куртка на двенадцати молниях делает Сергея Апполоном в собственных глазах. Но, согласись, в искусстве они разбираются, — он потянулся. — И там мне, действительно, приятно читать. — Тем более, — рассмеялась Лиза, — что для этого не нужно изну­ рять себя трудом. И пусть они остаются стилягами. — Ты с каждым днем становишься умнее. А между прочим, плохо тем, кто все понимает, — холодно сказал Володя. — И кажется, уже час, как ты стоишь перед зеркалом, чтобы пленить того же Сергея Перева­ лова. Лиза примирительно засмеялась. Прикалывая к платью шелковый цветок, представила, как Сергей Перевалов, встретив обычньп'. возгла­ сом: «А, Лиза-душка, явление такое-то!» (смотря по наличию прибыв­ ших), снимет с нее пальто и, большой и массивный, склонится к цветам: «Идеал грез!» И все, кто рядом с ним, покажутся неуклюжими и плохо одетыми... Или вот, он сидит в вальяжной позе за пианино. Белокурая голова чуть склонена на бок. Руки небрежно берут мелодию модной цы­ ганской песенки. Губы у Сергея, вялые, мягкие, он едва раскрывает их, когда поет. Резко оторвав руки от клавиш, с минуту, прищурившись, смотрит на клавиатуру, придумывая, что бы извлечь оригинальное. И вот, уже другой темп, другое настроение: — Я люблю шофершу Нин-ку роб-ко, Ей в подарок от меня ко-роб-ка, Я дарю, как кава-лер, ман-то вам И стихи поэта Лер-ман-то-ва. Все гости, с увлечением скандируя, начинают подпевать: — По заборам я, голу-ба, лазаю, Чтоб увидеть вас, голу-бо-глазую... А вот Сергей стоит, откинув полы пиджака, руки в карманах. Кра­ сивый заграничный свитер опущен низко на брюки. Из-под тяжелых, 6. «Сибирские огни» № 4.