Сибирские огни, 1957, № 4

головой в землю. Она разогнулась — в глазах заплясали синие и красные пятна. Но из них вынырнул дед Никифор. Грузно перепрыгивая через распаханные пласты, стараясь попасть в борозды, он переходил от одной пары работавших к другой. «Сейчас к нам подойдет,— с неприятным чувством подумала Лиза. —- У других, вон, четыре мешка готово. И даже пять. Отчего же у нас не спорится? Неужели Маша Спивак быстрее меня выбирает?» Она поспешно нагнулась и, хватая один куст за другим, тороп­ ливо обрывала картошины, наскоро шарила в земле — не осталось ли там? —■заставляя себя не думать об усталости — лишь бы сравняться с другими. Последний мешок добирала в полном отупении, руки и ноги, слушались плохо, словно чужие. К вечеру оказалось, что норму выполнили все, кроме них. — Нет, товарищи, этого искусства мне никогда не постигнуть,— говорила Галка по дороге домой. Она сняла жакет и, оставшись в пушистом зеленом свитере и брю­ ках, так шедших к ее вытянутой фигуре, шагала, размахивая косынкой, встряхивая красивыми, темно-рыжими волосами. — Вот когда позавидуешь Анке Махота! Здорово у нее получается. В два раза меньше меня, но тут я бледнею! И так как никто не ответил, задела косынкой плечо высокого студента, шедшего впереди: — Андрей, ты почему мне не сочувствуешь? Андрей, в старенькой кепке, с тонкой мальчишеской шеей, торчав­ шей из ватника, вяло откликнулся: — Ручками, ручками надо работать. — И поменьше покуривать. — Это, конечно, Махота ратует против курева и алкоголя во здравие человечества?— со смехом обернулась Галка.— Вот что значит убежден­ ность терапевта. — Иди ты в болото со своим терапевтом!— крикнула Анна, засвер­ кав киргизскими глазками.— Меня не здоровье твое волнует! Все примолкли, но Галка не ответила. — А нам кажется,— сказала невидная конопатенькая студентка,— дело даже не в том, что она неспоро работает. Да, Маша? Маша Спивак взяла ее под руку и, повернув голову в сторону Галки, произнесла: — Я Галю не понимаю иногда. Ей кажется, что кругом... — ...одни дураки! — закончила девушка в черном, повязанном назад концами, платке. — Выставляет из себя бог знает кого! — Правильно!— подхватил кто-то. И негодующие упреки посыпались со всех сторон: — Подумаешь, индивидуум! — Цаца, норму не может выполнить! — Безобразие, подводит всю группу! — Ни стыда, ни совести! ■— На бюро будем ставить. — Галочка, подтянуться!— со смехом пробасил Андрей. ' —’ Андрюшка, пропадаю!— подчеркнуто-притворно охнула' Галка, тотчас пристраиваясь рядом.— Один «женский персонал», как говорит наш бригадир, и до чего же все идейные. — Что такое?— обернулась она к деду Никифору, постучавшему ей в спину. — Брючки-то, я говорю, брючки-то замарали, ай-я-яй,— покачал он головой, а выражение глаз, упрятанных подо лбом, невозможно было разобрать.