Сибирские огни, 1957, № 4

Теперь самый страшный враг — холодный воздух. Откроешь топку, и он врывается туда, охлаждая потолок, стены, трубы. Надо не пус­ кать воздух в топку. Вполне достаточно той порции горячего воздуха, что идет через поддувало. — Д а в а й !— бросил он кочегару и взялся за лопату. Лопата с силой вонзается в угольный лоток, она уже полная, и он размахивается ею в закрытые дверцы. Еще доля секунды, и лопата уд а ­ рится о чугунные плиты. Но именно в эту долю секунды кочегар рванет рукоятку, и дверцы распахнутся. Едва успевает он выдернуть лопату, как они захлопываются. Он стоит посередине будки, широко расставив ноги. Слева топка, справа угоЛьный лоток. Л евая нога на паровозной площадке, правая на тендерной. Между ними изогнутая металлическая плита, как между в а ­ гонами. И такж е «играет» эта плита. То левая нога выше, то правая. Один за другим взмахи в закрытую топку. Один за другим удары в гл а ­ за ослепительного огня. Положение Владимира шаткое, неустойчивое, и уголь летит не ту­ да, куда он намечает. И в одно и то же место он с яростью бросает не­ сколько лопат. Бросок лопаты — удар захлопываемой дверцы. Бросок — удар! Бро ­ сок — удар! Еще лопату, еще одну. И снова холодная вода из чайника полощет горло, порывы ветра охлаждают грудь. Снова боязливые взгляды на стрелку, на водомерное стекло. Уже десять атмосфер и только четверть стекла воды. Она при­ ближается к указателю «Наинизший уровень». Но фактически ее еще меньше. Поезд идет на подъем, и она собралась над потолком топки. Как только машина начнет спускаться с уклона, йода убежит в перед­ нюю часть котла, потолок оголится и его покорежит, как пустой чайник на раскаленной плите. — Воду! —- кричит машинист, и Владимир приподнимает рукоятку инжектора. Он слышит характерный щелчок: воду засосало, и теперь можно поднять рукоятку доотказа. Вода идет, издавая резкий скребущий звук: снова холодная вода сгонит пар. Каждые полторы-две минуты он подбрасывает в топку и качает воду. Он больше не вытирает пот. Он только облизывает пересохшие гу­ бы, механически глотая смоченную соленым потом угольную пыль, а гла ­ за прикованы к манометру и водомерному стеклу. Пару все меньше и меньше. Кричит, проклинает помощника машинист. Ччч-ах! ччч-ах! ччч-ах!-— ухают выхлопы. Это уже не отдышка. Эго предсмертные стоны. И вдруг они становятся спокойнее и совсем обры­ ваются. Паровоз пошел легко, будто сбросил с себя непосильную тя ­ жесть. Это машинист перекрыл регулятор. Поезд сейчас пойдет под уклон. Воду! — слышит Владимир знакомый окрик и бросается к ин­ жектору. Он облегченно вздыхает: регулятор перекрыт, и пар не расхо­ дуется, а накапливается. Давление будет новышаться. Теперь холодный воздух не так страшен, потому что нет тяги. Поезд продолжает идти с уклона, и можно чуть-чуть передохнуть. Кочегар сгребает разбросанный повсюду уголь, подметает пол. Потом открывает вентиль маленького шланга. Сильной струей воды он окатывает пол, смывает угольную пыль. Но вот регулятор снова открыт. Воды меньше половины стекла, па­ ру десять атмосфер. С трудом можно ехать. Но опять давай, давай, д а ­ вай... Давай уголь в топку. В короткие передышки он вглядывается впе­ ред. Он ищет семафор. Уже четыре станции проехали без остановки. Скоро опять станция. Надо искать, сигнал.