Сибирские огни, 1957, № 4

Громов усадил на стул против себя «Топтыгина» и сказал: — Вот что, Степан Галактионович, у тебя руки золотые. Паспорт мне чадо смастерить, да такой, чтоб авторитетным был. Купца какого-нибудь, заводчика... Гравер, помолчав, прогудел. — Можно. Он еще несколько минут молча дымил едким табаком, а затем, брссив од­ но слово: «Сварганим!»,тяжело поднялся со стула и ушел. На другой день гравер положил перед Громовым паспорт. В нем значилось: «Евдоким Семенович Уваров, 1888 года рождения, заводчик города Бори- •ооглебска, Тамбовской губернии, владелец мыловаренного завода...» — Подходит. Здорово! — обрадовался Громов.— Откуда достал? Не попадусь?.. — Очень просто,— ответил гравер,— взял его у Евдокии Семеновны Уваро­ вой. Она недавно из Борисоглебска приехала. Игнат Владимирович перестал бриться — растил бороду — и прикидывал в уме, где бы достать добротный костюм и шубу. Но обстоятельства сложились по-иному. Однажды прибежал Киря Баев. — Беляки в Поперечное нагрянули, по домам шарят... Надо уезжать. Я уже лошадей подыскал. Пойдемте... Громов схватил подвернувшийся под руку хозяйский зипун и вышел вслед за Кирей. Паренек провел его огородами в избу на краю села. Седой старик, уже собравшийся в дорогу, сидел на лавке и ждал их. Дед довез Громова до села Глубокое. Здесь он переночевал у знакомого маслодела Матвея Колпакова, а на следующее утро с его же помощью достал подводу. Возчиком оказался мордвин, высокий, сутуловатый человек. — Куда доставить? — спросил он. — В Леньки. Выехали из села, и тогда Игнат Владимирович сказал: — Передумал я. Надо сначала в Камышинку завернуть. Возчик-мордвин повернул лошадь на дорогу в Камышинку. А когда пока­ зались вдали низенькие деревянные избушки, обернулся к Игнату Владимиро­ вичу И спросил: — Я так думаю: убегаешь ты от кого-то? — С чего ты взял. От кого бежать-то? По делам еду. Заводчик я... Мордвин засмеялся. — Заводчик?! Ну-ну!.. Зипун-то не по тебе шит... Громов насторожился, но возчик не произнес больше ни слова. В Камышинке он завез Игната Владимировича к своим знакомым мордви­ нам Кудашкиным. Хозяин дома, крепкий еще старик, о чем-то расспрашивал возчика на своем языке, потом подошел к Громову. —■ Тебя, мил человек, видно, беляки преследуют. Чем помочь-то? — Да нет, это он все выдумал, — кивнул Громов на возчика. — Да ты не бойся, не выдадим. Беляки и нам поперек дороги стали. Моих ребят плетями выдрали. — За что же? — В их армию не пошли... Игната Владимировича сытно накормили. Старик Кудашкин сходил во двор, запряг лошадей, принес из чулана новенький дубленый полушубок. — Вот тебе полушубок, а рваный зипун сбрось... Поехали. Громов дорогой думал: «Как все меняется. Давно ли мужики гово­ рили, что им вое едино, какая власть. Поборы, порки, расстрелы белогвардейцев многому их научили...». В Бархатном Кучуке Громову пришлось задержаться Здесь много было крестьян, недовольных властью белых. И было отчего: карательный отряд обоб'рал крестьян — конфисковал у них лучших лошадей, фураж, угнал с собой подводы; многие молодые возчики так и не вернулись назад: их насильно зачислили в бе­ лую армию. . _ Громов остановился у Макара Крылова — бывшего батрака, вошедшего в дом к зажиточным и теперь имевшего свое хозяйство. Игнат Владимирович знал его давно — Советской власти он был предан. Колчаковцев люто ненавидел. — Какая это, к черту, новая власть, — жаловался Макар Громову. — Мужи- . кам житься не стало. Дерут с них три шкуры. А скоро ее нарастгишь-то? А чуть против оказал или не так шагнул, плетьями тебя, шомполами. Деревни палят.... Слыхал, что в Черном Доле было? Взял бы дубину да и размозжил головы тем, кто эту власть придумал. Громов рассказал о налете на Корнилове, о расправе с карателями, с кула­ ками.