Сибирские огни, 1957, № 4

ром. Громов, Проня Поставнев и Михаил Титов перемахнули через него и на­ правились и крыльцу. Киря Баев и Данько Кольченко остались у террасы. Остальные залегли в канаве на улице. Михаил Титов подошел к двери и постучал. — Кого надо? — донесся из сеней женский голос. — Откройте. Господину поручику пакет. Дверь долго не открывали. Видно, женщина пошла спросить, впустить или нет человека с пакетом. Наконец, стукнула щеколда,и дверьприоткрылась. Титов вошел в сени, а следом за ним и Громов. Женамельника узнала Иг­ ната, испуганно вскрикнула: -— Громов, партизаны!.. Однако она не растерялась, кинулась в комнату и закрыла дверь на крючок. Громов и Титов выскочили на двор, открыли ставню и бросили в окно гранату и затем через то же окно проникли в дом. Кое-как осветились и увидели, что убиты офицер, поп с попадьей, Леоненко был жив. Забившись в угол и сжав­ шись в комок, он смотрел остановившимися глазами на партизан. — У-у, предатель! — злобно проговорил Титов и направил на него ре­ вольвер. — Погоди,— остановил Громов,— Сначала приговор объявим... За выдачу карателям неповинных людей предатель и враг крестьянства Леоненко на осно­ вании законов РСФСР приговаривается к расстрелу. Партизану Михаилу Ти­ тову привести приговор в исполнение. Глухо прозвучал выстрел. I— А где же Монохин? — вспомнил Громов. Но было уже поздно: разбив стекло на террасе, мельник бежал. Киря Баев, услышав звон разоитого стекла и увидев человека, вскинул вин- тоЕку. Но Кольченко остановил его. — Не стреляй. Не видишь, свой! • • Человек спрыгнул на землю и скрылся. Узнав об этом, Громов напустился на Кольченко: — Шляпа ты, а не партизан. Своих от чужих не можешь отличить! — Обознался, виноват! — оправдывался Кольченко. — Мне показалось, что это Титов... Партизаны, не теряя ни минуты, ушли из деревни. Наступили холода, закружили в степи вьюги. Трудно стало скрываться партизанам. Надо было что-то предпринимать. Спрятаться по заимкам до вес­ ны? Это не выход. Бездействие — хуже любой опасности. Громов, собрав пар­ тизан, сообщил им о своем решении. — Зима выживет нас отсюда, в руки белякам выдаст. Надо нам расхо­ диться по селам до весны... — Это как ж е ,— изумился Иван Корнеев.— На печи отлеживаться, а бе­ ляки хозяйничать будут? — Отлеживаться на печи не придется,— ответил Громов.— Действовать будем. Подпольная конференция большевиков решила готовить общесибирское восстание. Нужно привлекать на свою сторону крестьян, готовить их к восста­ нию. Оружием запасаться... Тебя, Коновалов, на всякий случай, назначаю своим заместителем. Оружие нам надо спрятать. Но куда?.. — Дозвольте, товарищ Громов, я спрячу,— вызвался Данько Кольчен­ ко.— У меня добрый тайник имеется в Поперечном. Ночью оружие переправили в Поперечное и спрятали в разрушенном погребе. Партизаны разошлись по деревням. На старой стоянке остались лишь Громов и Корнеев. — Тебе, Иван, особое задание,— сказал Громов Корнееву.— Проберись в Омск, свяжись с подпольной партийной организацией. Получи указания. На другой день Корнеев уехал в Омск. Громову надо было повидаться с Городецким в Косо-Булате, а по пути установить связи и в других деревнях. Но отправиться по деревням в обычном виде было рискованно: многие Громова знали в лицо, а после налета в Корнило­ ве белогвардейцы разыскивали его. Нужно было достать паспорт на чужое имя, другую одежду. Громов вспомнил, что в Ярках проживает питерский рабочий, гравер Степан Галактионович, грузный неразговорчивый человек. По фамилии его редко кто называл, а просто по прозвищу — «Топтыгин». Игнат Владимиро­ вич попросил Коновалова прислать к нему гравера. В тот же вечер он ввалил­ ся в избу, где скрывался Громов, и, бросив взгляд исподлобья, пробасил: — Здравствуй! Чего звал?