Сибирские огни, 1957, № 4

— Сбежали, трусы, прохвосты! Подлецы, только из-за угла воюют. Прох­ восты! Идти дальше было опасно. Белые залегли в окопчики партизан, стали пере­ кидывать насыпи на другую сторону. — Пропилили! Пропилили! В холодные чернила реки скатывались длинные толстые стволы таежных старожилов. Несколько плотов к утру подняли всю Таежную республику с ар­ мией и, тихо покачивая, понесли вниз по течению, к Черной горе. Вода в реке стала красной, как кровь. Заря разгорелась. Повязки на раненых намокли, по­ краснели. Убитые, двадцать три человека, лежали серьезные и спокойные за свою судьбу. Их везли схоронить, как героев. На поругание врагам они отданы не были. Мертвецы были довольны. — Пропилили! Пропилили! Коровы и лошади с тревогой косились ка воду круглыми большими глаза­ ми. Ребятишки спали, как мертвые. Взрослые дремали или храпели. Команди­ ры бодрствовали. Работали рулевые. Плоты плыли. Пятеро конных, оставшихся на берегу, гуськом пробирались через тайгу на юг, к железной дороге; забравшись поглуше, лошадей стреножили. Дремали по очереди. — Если поезд спустим, расстреляют наших баб-то, Семен? Заложники ведь они. — Расстреляют. — У меня отца расстреляют. — Ну и пусть, хоть всех родных, по крайней мере будем знать, что за нас их убили, за наше дело. — Спустим. — Решено. Дальше тронулись вечером. Совсем в темноте уже нащупали чуть блестев­ шие стальные жилы. Будочник трясся от страха. Ключи отдал сразу. Наскоро развинтили два длинных звена. Отъехали, стали ждать. Стальная кровь тихо, но четко забилась в мертвых порванных жилах. — Тук! Тук! Тук! Тук! Два красных глаза неслись под уклон. Черный, огромный, с хохотом под­ прыгнул на одной ноге, его длинный.хвост огненными пятнами скрутился в кольцо. Черный кувыркнулся, зарыл глаза в землю, подавился хохотом, шипя лопнул и сразу онемел. Хвост только у него слабо дышал, шевелился и стонал. Убитых и раненых было много. Пятеро повернули коней на север. На Черной горе пылали костры. В котлах и ведрах кипел чай из бруснич­ ника и березового корня. Хлеба не было. Совет народного хозяйства выдал всем по полфунта муки. Детям роздали остатки сахара и риса. Под навесами из коры и в таких же шалашах спали раненые. Жарков стоял на самой верхушке камен­ ной лысины, вглядывался в темноту. Он ждал возвращения пятерых. Гора ог­ ненной шишкой вздулась среди черной тайги. Чистая внизу о чем-то говорила с камнями.