Сибирские огни, 1957, № 4

зый почему-то сразу не взлюбил Ирочку. Смотрит на нее всегда сверху вниз насмешливыми глазами и зовет не по имени, а куколкой. «Куколка, здравствуйте», «Куколка, как поживаете?». Она тоже не любит Пахомова. Из-за него и с Алешей поссорилась: не захотела, чтобы Пахомов пошел с ними в театр, но Алеша не согласился на это, сказал, что Пахомов его лучший друг. Ирочка обиделась и рассердилась, а теперь она готова на все — пускай и Пахомов ходит вместе с ними, если ему нравится. Она просто не будет обращать никакого внимания на его насмешливые взгля­ ды. Ей и не важно, что он думает, — лишь бы не читал нотаций, как ро­ дители... А родители сейчас в столовой о чем-то говорят между собой. Может, они все еще про нее. А может, уже о маленьком шестилетнем братике. О нем все очень соскучились... Прошло уже сколько дней? Двадцать пять, нет, двадцать семь, как Петя гостит в деревне у бабушки. Мама с Ирочкой собираются к нему скоро поехать. В прошлом году Ирочка тоже гостила у бабушки, недалеко от границы. Но тогда ей показалось там скучно: кругом один лес да озера. Клуб деревянный, электричество горит, а люстры настоящей нет. И танцуют под гармонь... «Сто кавалеров». А сто кавалеров, наверное, ужасно много! Если бы цепочкой, то на весь квартал... . Она представила себе квартал, в котором стоит их дом, и мысленно зашагала от одного перекрестка до другого, даже стала отсчитывать, сколько получается шагов. И не заметила, как вдруг квартал превратил­ ся в пыльную дорогу — широкую и безлюдную. Ирочка шла по ней, про­ должая отсчитывать шаги, но скоро сбилась со счета, а дорога все тяну­ лась и тянулась по голой степи, без конца, без края... А потом... Как же это так? На чистом небе не было ни одного облачка, и все вокруг сияло в солнечном блеске, а прямо с голубизны над дорогой неожиданно уда­ рил гром. Ирочка вздрогнула от его оглушительного звука, не огляды­ ваясь побежала вперед, упала и...проснулась. В окна Через ставни пробивался утренний свет. Из сумрака спальни донесся испуганный шепот матери: — Что это, Анатолий? Уже наяву раздался второй удар — стены комнаты заходили, как от землетрясения, и в столовой с глухим стуком что-то упало. Мать вскочила с кровати. В сорочке, простоволосая и испуганная, с широко раскрытыми глазами, она побежала в столовую. — Который час? — спросил отец. — Пятый, — ответила она оттуда. Раздался третий удар, глуше и дальше. Мать вернулась из столовой и стала торопливо одеваться. — Ты что? — спросил отец. Она промолчала. Ирочка слышала, как она, выйдя в кухню, долго стучала засовом, затем раздался скрип отворяемой двери и выкрик матери: — Анатолий! Ира! Что это? Ирочка выбежала в кухню и остановилась у открытой двери, рядом с отцом и матерью. Веяло холодком утра, пронизанного первыми лучами солнца. Сад ды­ шал запахами листвы и цветов, орошенных ночной сыростью. Тишина и спокойствие нависли над землей и над уютной зеленью. А далеко впереди, на чистом голубом небе, — совсем таком же, как во сне, вздымалась ввысь, зловеще клубясь, гигантская шапка чер- 'ного дыма. Густой, он тяжело покачивался в воздухе и медленно, неумо­ лимо расползался, все шире захватывая « замазывая нежную голубизну.