Сибирские огни, 1957, № 4

— ты сама знаешь, — родители что угодно готовы сделать для тебя. И если даж е — он посмотрел на нее, искоса улыбаясь, — появится у них внук... заберут себе. Подумай, сколько им радости! Об институте и думать позабудут. — Нет, ты не помнишь, что говоришь! — И, вся трепеща от охва­ тившей бессильной ярости, Лиза проговорила раздельно: — Я без ин-сти- ту-та! Ты можешь это понять? — Боже, давно усвоил. Что же теперь, вешаться? Д а пошли ты их всех к черту! Что ты — хуже стала от того, что тебя выгнали или вы­ говор влепили? Лиза зажмурилась и дернулась, как от пощечины. Он спохватился, поймал ее руки и сказал глубоким голосом; — Не надо так. Я ведь серьезно. Хочешь, будем совсем, совсем вместе? Навсегда вместе?.. Он прижал к своим щекам ее ладони и, сведя их вместе, стал мед­ ленно целовать одну за другой, мягко прикасаясь теплыми губами. От этой ласки у Лизы дрогнуло сердце, но, уже чуя где-то фальшь, ненастоящее, она отчаянно сопротивлялась. Он потянул ее к себе, пробормотав: — Но я не хочу, чтобы ты работала. Лиза резко отняла руки. — Конечно, — горько сказала она. — Ты будешь самодеятель­ ностью занят, к семинарам готовиться, будешь рассказывать о лекциях,, профессорах, ребятах. Будешь частицей той жизни, без которой я не могу. Будешь... А я... Нет, нет.... Она мотала головой, заранее все отрицая. Володя вскочил с дивана, сунул руки в карманы пиджака, вниматель­ но оглядел ее: — А ... себя, как я, вывернуть не можете, чтобы были одни сплошные губы! — Не кощунствуй!—очень тихо выговорила Лиза .—Оставь Маяков­ ского... Это у тебя получается пошло!.. — Разве? — усмехнулся он. —Ты раньше была совсем другого мне­ ния. — Когда не понимала тебя! И внезапно, глядя на него, великолепно равнодушного, уверен­ ного в своей неотразимости, поняла, что ненавидит его в эту минуту. И крикнула, уже не сдерживаясь. — Оглянись на себя, ты же нищий, нищий! Он рванул карманы: — Д а , угадала! В богатые женихи не гожусь. И мамочка меня не обхаживает. — Не притворяйся! Ты понимаешь, о чем я говорю. Не в мамочке дело. У нас есть парень, у которого фашисты сожгли родителей. А он вот будет специалистом, настоящим человеком, я верю. Ты же... — Ко- пиЕшееся презрение заставало ее все же врасплох. Не успев ничего об­ думать, она кричала то, что само рвалось наружу. — Ты... ты сам не зна ­ ешь, чего ты хочешь и кем ты будешь! А моя судьба... моя судьба со­ всем тебя не трогает! Ты эгоист, с тобою страшно, понимаешь? — Ах, вон что! Интересно. Это тебе тоже рассказали твои вновь об­ ретенные товарищи?