Сибирские огни, 1957, № 3

реть ряженый «ц ам » , но и убедиться в том, как бывшие представители феодальной Тувы — светские князья — вторгались в дела духовные, i f жизнь хуре « его служителей. Глядь, из-за северного крыла пагоды вылетает высокая китайская двуколка. В нее впряглись послушники •— числом десять — в ламских халатах. Везут на двуколке Идам-Сюрюна с настоятелем хуре. С двух сторон совершают пляску «д ам » ряженые ламы •—• их десятка два — с гонгами, бубнами и деревянными трубами в рост человека. На пляшущих страшные головы-маски: коровьи, овечьи, козьи, верблюжьи, конские, заячьи. А некоторые маски изображают десятиголовых чудовищ, изо рта у них бьет огонь. В середине пляшущих колышется на двуколке прославленный мастер омерзительнейших насилий и непристойностей — «солнечный князь» Идам-Сюрюн. Его светлость облачена в парчовый балахон со знаками свастики1, длинная толстая коса перевита черной лентой, на затылке кра­ суется вместо княжеского колпака китайская шапочка с помпоном, буд­ то он в ранге, черт побери, самого богдыхана: «Трепещите, божьи твари!». Слева от его светлости на более низком сидении покачивается на­ стоятель хуре в позолоченной рясе, в куполообразном железном колпаке. Левой рукой он удерживает на коленях огромный судур, правой — пере­ бирает связку четок. Ряженый «поезд » объезжает кумирни — их десять на дорожках во­ круг пагоды. Незаметно пустеют мехи с аракой: на каждой остановке окрапляются кумирни крепчайшим из напитков, а сановным гостям арака подносится в серебряных чашах. И «ц ам » разгорается. Все громче гудят трубы, гремят гонги и бубны. Высоко подпрыгивают заячьи маски, подо­ брав передние лапы; люди в масках домашних животных, на четверень-' ках, мычат, блеют и ржут... Все это так, но неожиданная поездка сайта Идам-Сюрюна в Эртине- Вулак, где я был зрителем, а частично и участником описанных и некото­ рых других зрелищ, помешала мне получить весточку о Вере. Я решил непременно и поскорее с ней увидеться. П рощ ани е Проведать нас приехал товарищ Пюльчун. Выслушав мой рапорт, он разрешил ехать в Хем-Бельдир окружной дорогой через Даниловку. Мне казалось, мы с Верой не виделись целую вечность. Скорей же на коня, на моего воздушного скакуна — он полетит чуть повыше скали­ стых гор, чуть пониже гремучих облаков и примчит меня к моей любимой, когда она только проснется и, глянув на чистый небосвод, улыбнется ут­ ру. Остановлю перед ней моего коня, как Вера остановила своего в тот счастливый день, в нашу последнюю встречу. Не ждали мы тогда нашей желанной встречи — и встретились... Ж дет ли меня Вера теперь — сего­ дня, сейчас, каждый миг? Закрою глаза, и Наталья Даниловна кивает мне головой. Настя сме­ ется, подпрыгивая на одной ноге... А вот о Вере не проронила ни слова ее любимая Нюточка-Анюточка... «Вера, Вера! Ждешь ли ты своего суженого? Мой конь, Вера, ничуть не похож на воздушного скакуна. Больше того, сказать правду, моя л о ­ шадь вообще не похожа на резвого коня — так робко ступает по колючей ■ С в а с т и к а — присвоенный позже немецкими фашистами древний знак, служивший религиозным символом в Индии и некоторых других странах Востока.