Сибирские огни, 1957, № 3

тея. Там уже была разбита голубая палатка. Под ветлами десяток ко­ ней, пылает костер, люди один за другим снуют от костра к палатке. Я привязал^ моего пестрого ленивца и подошел к огню. Хлопоты за поварской чашей здесь в полном разгаре. Баран уже готов. Бараний зад с курдюком опущен в чугунную чашу. Вода в ней бурлит, переливаясь большими пузырями через курдюк. Видно, как в палатке Идам-Сюрюн, распахнув халат, угощается аракой из кугеров1. Я пристроился к рабо­ тавшим у костра и вместе с ними поел. Слышно, как в палатке люди разговаривают,— это Кунга мейрен2 из Бай-Сюта, Длинный Хелин из Чедыр-Аксы, управитель Созар Парынма из Сой-Бурена и еще три-че- тыре бывших чиновника..Они опять пробрались к власти. Сейчас у пе­ ревоза готовятся встретить от имени Салчакского хошуна своего бывше­ го нойона, который теперь восседает в Хем-Бельдире — в сайтах тувин­ ского правительства. В случае чего, этот сайт не откажется опять вос­ сесть на княжий стол. Вот почему эти почтенные люди, хотя и нет у них на головах остроконечных колпаков с лентами и шишками, приветству­ ют друг друга по старому обряду, подобострастно глядя в глаза, приги­ баясь к земле и простирая руки. — Что у вас нового, сайгырыкчи? -— Нет ничего, о чем бы стоило доложить, все спокойно и благопо­ лучно, мой господин. — Так, так! А как подвизаются деятели хувискала в нашем хо- шуне? На слове «подвизаются» было сделано ударение. В голосе спраши­ вающего звучала насмешка. Один из чиновников ответил: — «Подвизаю тся », мой господин. Каждый день устраивают хура­ лы, забивают и поедают скот у зажиточных людей, добрым людям, как. мы, ни в чем не доверяют. —■ Приеду в хошун •—* обдумаем положение. Пока разглагольство­ вать не будем. Идам-Сюрюн уже прикончил не один кугер араки. Бараний зад то­ же ушел в него весь без остатка. Князь выходит из палатки — не то что посоловел, а еле стоит. Двое чиновников подхватили князя под мышки, вместе с князем нагибаются то в одну, то в другую сторону, как лист­ венницы под натиском бури. Наконец, Идам-Сюрюн закричал: — Коня мне! Подвели жеребца. На седле и на уздечке серебро, а сам отливает вороной сталью. Князя еле усадили в седло. Все чиновники расселись на коней и через минуту скакали за княжеским жеребцом. На этот раз мне попалась более послушная лошадь. Я уже не от­ ставал, ехал все время «на прицепе» у знатных всадников: они на рысях — и я трясусь рысью, они вскачь — и я поднимаюсь вскачь, они шагом — и я перевожу на шаг моего скакуна. ц Толком не было слышно, о чем переговаривались между собой Идам-Сюрюн и чиновники, но конец их разговора долетел до моих ушей, и общий смысл я понял. Один из чиновников спросил: — Время стало суровое. Как себя лучше вести, господин? Идам-Сюрюн ответил довольно внятно: — Прямо идти против нельзя. Пока еще надо считаться со вре­ менем. Тот же чиновник раздраженно воскликнул: K v r e p — кожаная фляга, бурдюк. М е й р е н — один из старших чинов в феодальной гуве.