Сибирские огни, 1957, № 3

профессии на любом современном произ­ водстве. И в колхозе, и в совхозе, и « а заводе такие люди, как главный герой очерка экономист Бородин,, попросту не­ обходимы. Писатель JI. Иванов со свой­ ственной ему заинтересованностью и знанием существа дела показал, что без изучения экономики производства дви­ гаться вперед так успешно, как мы этого хотели бы, нельзя. И нам показалась весьма странной позиция рецензента из газеты «Омская правда» М. Филимоно­ ва, который, как говорится, ни за что ни про что «р а зн е с » этот очерк. В рецензии М. Филимонова отмечает­ ся, что очерк JI. Иванова «написан жи­ во, увлекательно », что «убедительно по­ казана красота труда скромного совет­ ского человека, до самозабвения влюб­ ленного в свою профессию» (профессию экономиста). Иначе сказать, главное в очерке удалось: ведь очерк-то посвящен экономисту! Ничего подобного. Очерк объявляется неудачей писателя. И толь­ ко на том основании, что другие в т о р о ­ с т е п е н н ы е персонажи очерка, но п е р в о с т е п е н н ы е командиры сель­ скохозяйственного производства прислу­ шиваются к словам и советам экономиста Бородина. Видно, не замечая всего ко­ мизма своего положения, М. Филимонов восклицает: « А где же директор, главные специалисты, руководители обществен­ ных организаций? Они бездумно с л у ­ шают предложения Алексея Антоновича, соглашаются с ним и проводят их в жизнь. Все это, конечно, далеко от дей­ ствительности». Весь пафос очерка состоит в том, что экономист, действуя фактами и цифра­ ми, неопровержимо доказывает, что не­ обходимо делать хозяйственнику, а ум­ ные хозяйственники, директор совхоза и главный агроном, убедившись в правиль­ ности расчетов экономиста, начинают советы его проводить в жизнь. В рецен­ зии же хозяйственники объявляются ге­ роями обедненными (так и пишется: «Л . Иванов обеднил образы других ге­ роев»), Есть ли в этом хотя бы капля логики? Рецензия М. Филимонова носит «про­ работочный» характер, идейно-художест­ венный анализ в ней по существу на­ чисто отсутствует. В рассказе П. Карякина «Песня о сы не » изображается мать, женщина старая, которая не может забыть своего сына, погибшего в первый день Отечест­ венной войны. Все ей напоминает о нем: и икона, за которой лежит коричневая бумажка с извещением о пропавшем без вести, и берег Иртыша, где вырос ее сын, и волны реки, словно шепчущие — «Василий , Василий», и особенно песня о подвиге пограничника. И в том, что она, мать, каждый раз, вспоминая сына, испытывает грусть и удовлетворение, оттого, что «про него песню поют», и за­ ключена, на наш взгляд, жизненная правда образа, правда, подкрепленная рассказом о подвиге, совершенном ее сыном в первый день войны. Было бы нелепо требовать от матери неукоснительной бодрости, но именно это требование сквозит в упреках М. Фи­ лимонова. «В с е здесь мрачно и безна­ дежно», — пишет он. «Н е т той силы, которая могла бы сказать Авдотье: «М уж айся !». В рассказе, по его утверж­ дению, нет «ничего жизнеутверждающе­ го, ничего земного». Оказывается, в том факте, что память о герое жива в созна­ нии матери и никогда не умрет в песне о пограничнике, нет ничего жизнеутвер­ ждающего! Оказывается, в том факте, что люди, пережившие смерть близких и родных, грустят и тоскуют, нет ничего земного! Недостаток рассказа П. Карякина не в том, что в нем «все мрачно и безнадеж­ но'», а в том, что автор использует такие приемы, которые давно уже утратили способность действовать на читателя, и поэтому некоторые куски произведения звучат искусственно. Вот почти вещий сон матери, вот воспоминания Василия о родных и любимых в трагическую для него ночь. Но рассказанная о человеке правда ослабляется налетом сентимен­ тальности. Простые и сильные слова-об­ разы перемешиваются с фразами выс­ пренными или нарочито красивыми: «Э то ивы печально роняли в реку хру­ стальные слезы со своих узких вытяну­ тых к воде листьев». Или о сердце: оно «т о замирало, будто хотело совсем оста­ новиться, то начинало учащенно стучать в тихой и какой-то сладкой боли » и т. п. Более живописно сделан рассказ «П о ­ жар», к сожалению, это скорее зарисов­ ка события, этюд. Жанр короткого рассказа труден. Дру­ гое дело эскиз, этюд, зарисовка. По су­ ществу это заготовки к будущим произ­ ведениям. Но одни из них действитель­ но несут зерно интересных наблюдений, как это имеет место в зарисовке П. Ка­ рякина или Б. Малочевского ( «Р а з ъ ­ езд », «Р а з л у к а » ) , а другие прямо бес­ помощны, как «Степнячка» М. Мас­ лова. У П. Карякина тракторист, получив­ ший серьезные ожоги, при тушении по­ жара, не хочет- идти в больницу, так как «о т врачей не скоро вырвешься, а надо еще триста гектаров зяби поднять». У Б. Малочевского подсмотренный на разъезде случай наводит героя на груст­ ные размышления. Он пожалел, что не- сумел когда-то увезти свою любимую- так же, как это сделал на его глазах юноша на станции «Р а з л у к а » . Хотя в- той и другой зарисовке есть доля наив­ ной прямолинейности и нарочитости, в них бьется живое чувство. А в зарисов­ ке М. Маслова все кажется придуман­ ным и неестественным. Да, по-разному приходят колхозники к пониманию- общности своих интересов, но беда авто­