Сибирские огни, 1957, № 3

Но с такого рода концепциями трудно соглашаться, если анализировать произведения писателя, если изучать факты и явления литературы исторически, ■а не просто втискивать их в заранее придуманные схемы. Да, в^нашем литературоведении не раз при упоминании имени Вс. Иванова или JI. Сейфуллиной, без анализа ц доказательств, огульно говорилось, что во всех своих произведениях они лиш^ преклонялись перед стихийностью народных масс, не понимали руководящей роли партии в революции и т. п. Да, в августе 1956 г. в журнале «Коммунист» № 12 появилась интересная статья А . Метченко, А . -Дементьеву, Г. Ломидзе «З а глубокую разработку исто­ рии советской литературы », где они протестуют против утвердившейся схемы р е з к о г о разделения писателей на две группы: «на писателей, увлекавшихся воспеванием... стихийного начала/в революции, и на писателей, опоэтизировав­ ших пролетарскую сознательности». «...При всех недостатках многих произведе­ ний, зачисленных в разряд поэтизирующих стихийность (например, повестей А . Неверова, Л. Сейфуллиной, Вс. Иванова), — пишут авторы статьи, — в них во многом правильно изображалось приобщение народных масс, разбуженных революцией, к социальной борьбе и строительству новой жизни» (стр. 90). Можно ли, однако, на основе этих утверждений авторов статьи впадать в другую крайность и доказывать, что в творчестве некоторых писателей, в том числе и у Вс. Иванова, нет недостатков, не было противоречий? Можно ли тща­ тельное исследование фактов /рудного процесса развития писателя подменять од­ ними декларациями о сложности и противоречивости? По-моему, нельзя. / «В с . Иванов, — пишете/ Вы, — действительно изображал стихийное начало в крестьянско-партизанском движении, но он отнюдь не преклонялся перед ним ни в «Партизанах», ни в «Бронепоезде « 1 4 — 69 ». И здесь Вы ставите точку, вводите в заблуждение читателя, забывая, что книга «Партизанские повести» состоит не только из «Партизан» и «Бронепоез­ д а » , но еще и повести «Цветные ветра». А ведь в ней главный герой Калистрат Смолин, вожак партизан, не знает. «Ч ево мне в них-то?» (в партизанах — Н. Я.). Он прямо говорит: «Пришло время — надо убивать пошто-то, а пошто — не знаю,». И тут же обобщает: «И Микитин не знает». А Никитин, большевик, по аттестации автора, действительно не знает, коль заявляет: «Кто-то убил, кого- то надо убить. У бьем !» В своей книге я попытался показать, что именно в «Цвет­ ных ветрах» ярче всего сказались противоречия «Партизанских повестей», пока­ зать, как всей системой образов подчеркивался писателем стихийный характер революции. Вы почему-то решили умолчать об этой стороне «Повестей » и приписать мне полное непонимание их положительных качеств: «Остается неясным, поче­ му книга, в которой будто бы нет правильного показа революционного крестьян­ ства, классовой дифференциации деревни и положительного героя ^эпохи, у Н. Яновского вдруг стала «первым значительным явлением советской прозы». После этого мне остается только спросить, как Вы читали мою книгу, если «н е заметили», например, такого вывода: ц „ «Партизанские повести» отражали противоречивость идейных позиции пи­ сателя. В повести «Цветные ветра» упор сделан на воспевание стихийности крестьянского движения. Однако в лучших произведениях того периода «п а р ­ тизанах» и «Бронепоезде « 1 4 — 6 9 » ( з а м е т ь т е ! ) правдиво выражено горячее патриотическое чувство крестьян, их политическая ориентация на Советы, на Советскую республику, руководимую большевиками. В их образах подчеркнут народный характер Октябрьской революции, убедительно показано интернацио­ нальное ее з1ачен5е. Это и сделало «Партизанские повести» первым значитель­ ным явлением советской прозы» (стр. 35). Плохо иль хорошо, но я свой вывод подкрепил конкретным анализом. При этом я старался быть полемичным с теми, кто резко противопоставлял Вс. Ива­ нова писателям, «поэтизировавшим пролетарскую сознательность». Приведя п о л н о с т ь ю знаменитую сцену распропагандирования амери канца партизанами, я писал: «Да , в движении крестьян, руководимых Вершини­ ным много стихийного и бунтарского, они лишь нутром чувствуют правду боль шевизма, лишь интуитивно ощущают необходимость Ре™ ^ ь™ г° ^ риалистам. Но это обнаружившееся в ходе гражданской воины 31 и иным, это стремление во что бы то ни стало отстоять Советскую республику уже яыпяжяпо собою пробуждение сознательности» (стр. Л2*). Далее я продолжал эту полемику: «При анализе языка и стиля произведе­ ний писателей двадцатых годов непременно вспоминают Вс. Иванова. Отмечают о бы ч ^ необыкновенную красочность его художественной палитры и затем про­ с т о р н о говорят о его « г р е х а х » : областничестве, орнаментальное™, «остранении» и т ^ Нешзшшо таким образом, предается забвению то здоровое, новое и в выс­ шей степени оригинальное, что в свое время принес в литературу Вс. Иванов...».