Сибирские огни, 1957, № 3

об Овечкине, о пьесе «Г о с ти » и о поколении своем. И, затихнуть спору не давая, я веду словесные бои, с гордостью невольной выдавая дятловские мысли — за свои... Только после третьего бокала ты с улыбкой объявила всем: — 'Виктора не стоит ждать, пожалуй, этот тип не явится совсем. Он, наверно, отдыхает дома, режется с папашей в домино — праздников без санкции студкома он не признает уже давно... — Ну, зачем так? Может, задержался, может, на бюро какой вопрос... — Знаешь, про студком он сам признался, но, увы, не в шутку, а всерьез. ...Оборвался спор на полуслове песнею про глобус голубой, и страдает молча ван Бетховен на пластинках, принесенных мной. 11 — Д о свиданья!.. Прощаюсь с мамой, гудит под ногами проспект... Над «Гастрономом » зажгли рекламы красный, почти марсианский свет. И вспомнилось мне угловатое детство, поиски дальних стран... Наши отцы убегали к индейцам, мы предпочли марсиан. •' Мы строили с Витькой ракету в подвале, при свете карманного фонаря, и только вначале девчонок не брали в наш межпланетный снаряд. Но детство прошло — и скрепляет романтику Циолковского точный расчет, но сколько ни дергай девчонок за бантики — девчонка свое возьмет. ...Я рядом с тобой становлюсь неуверенным, У э л л с на моем бы месте притих: чудесней хрустальной машины времени хрусталики глаз твоих. Мне снится ночами волос твоих дымка... Что ж, дыма нет без огня, но я для тебя — Человек-невидимка, ты словно не видишь меня. А если придется лететь в стратосферу —