Сибирские огни, 1957, № 3

пока не поскользнулся. Он упал вовремя, — позади грянул залп, — но тут же вскочил и устремился к маячившим в отдалении кустам. Там силы ему изменили... Он уже ничего не ощущал — ни студеного ды­ хания заснеженной степи, ни собственного сердца. И все же он оглянулся: на берегу расстреливали его товарищей, кололи штыками, били прикладами и всех кидали в прорубь. Вдруг долетели оттуда слова знакомой песни: «Трансвааль, Трансвааль..^» Самборский узнал голос Кукарина. Вскоре «на диком бреге Иртыша» все было кончено. Самборский остался единственным свидетелем этой ужасной трагедии. На рассвете его, полузамерзшего, подобрал лесник, отогрел у себя в сторожке, дал ему ветхие валенки, булку хлеба и показал наиболее безопасную дорогу. 8 Тоскливо тянулось время в Усть-Каменогорской крепостной тюрьме: и хо­ лодно и голодно. Некоторые лежали в тифу, страдали от цынги. Вместо хлеба начальство усиленно потчевало заключенных духовной пи­ щей: по камерам ходил поп и подыскивал голоса для церковного хора. Вначале эта затея встретила отпор, но вмешался Ивахин, потолковал с то­ варищами, и столько нашлось желающих, — хоть отбавляй! Ивахин также запи­ сался в певчие, что очень пригодилось ему для установления связи с обитателями других камер. Все шло хорошо, пока Ивахин не заболел цынгой. Среди больных оказался и председатель Зайсанского Совета Кудинов, бывший учитель, а во время войны — офицер действующей армии. У нас обнаружился свой фельдшер, казак Тысяцкий, бывший председатель Каркаралинского Совета. Ивахин близко сошелся с ним и поведал о том, как сорвалось восстание на барже. У Ивахина созрела смелая мысль: нельзя ли это дело повторить здесь, в тюрьме? Тысяцкий и Кудинов согласились. По ходатайству Тысяцкого Ивахина определили санитаром при больнице, и они втроем взялись за подготовку восстания, привлекая самых надежных и смелых товарищей, на которых можно было положиться. Задуманный план постепенно прояснялся в деталях. Казалось, все учтено и остается лишь ожидать благоприятных условий для выступления. — Успех будет зависеть от того, как быстро мы сможем захватить оружие и выйти в город, а затем в горы, — разъяснял Кудинов. ■— А там никакие казаки не страшны. Дела на Уральском.фронте складывались для белых не совсем благополуч­ но. Мы знали, что в ближайшие дни из Усть-Каменогорска должны выступить все наличные вооруженные силы, кроме местной команды, насчитывавшей 120— 150 человек. * * * Восстание назначили в ночь на 1 июня. Это было воскресенье, когда часть солдат обычно увольняется в город. Наступил тихий и звездный последний вечер мая. Внезапно чей-то истош­ ный вопль прокатился по тюрьме. Забегала охрана, щелкая на ходу ружейными затворами. К удивлению надзирателей оказалось, что заболел один из заключенных, павлодарец Бурягин, который отличался отменным здоровьем и, вообще, был богатырем. Когда к нему пришли в одиночку, где он сидел уже несколько дней, боль­ ной, держась за живот, катался по нарам: