Сибирские огни, 1957, № 3

Страницы революционной борьбы г ■ 1 = М . КУЛИК Кулунда в огне Забывшись тяжелым сном, я очнулся на рассвете. Пахомов сидел, вытянув ноги, и курил трубку. Он был крепкого сложения, л е т сорока с лишним, и одет в форму речного ведомства. Говорил Пахомов всегда медленно, твердо, поглаживая пышные черные усы и улыбаясь. Наступило утро. Часть заключенных отправили в другие места, в частно­ сти, в так называемый «Баландинский л а гер ь » , а в станице оставили под особой казачьей стражей только пятнадцать человек —• «самых опасных комиссаров», как называли нас белогвардейцы. В тюрьме, помимо Пахомова, находились члены Павлодарского Совета и тамошние работники — Кузнецов, Терёнтьев, Осинцев, Васюк, командир отряда Красной гвардии Пашинцев, член Совета Ивахин и многие другие, так что и после «р а з гр у зк и » камеры в ней по-прежнему было тесно и душно. В за­ решеченное оконце виднелся лишь кусочек неба. Постепенно перезнакомились, пригляделись. Одни пали духом, другие дер­ жались бодро и независимо. Среди прочих привлекал к себе внимание бывший прапорщик Кузнецов, еще совсем молодой человек. Он всегда охотно участвовал в наших беседах и спорах и многим пришелся по душе своей общительностью и жизнерадост­ ностью. Изредка его навещала старенькая мать, и он обращался с ней ласково и нежно, а когда уходила, долго смотрел ей вслед. Полной противоположностью Кузнецову был казначей Совета Осинпев. Целыми днями он уныло сидел на нарах, даже с женой при встречах разгова­ ривал неохотно. Правда, однажды он, что называется, набрался храбрости и изрек: — Реакция задушила все! Конец!.. Был еще среди нас Кукарин, человек старообрядческого толка, облада­ тел ь красивой бороды. Хотя он и изведал, что такое война и фронтовая жизнь, но впадал в другую крайность: — Чепуха! — успокоительно говорил он. — Ну, что я такое сделал? Ниче­ го, никому. И со мной ничего не будет! Поднимался Кукарин раньше других, умывался, тщательно расчесывал холеную бороду и, притулившись где-либо в уголке, начинал нашептывать молитвы. Самым нервным обитателем нашей камеры оказался председатель Совета городского хозяйства Терентьев, который очень возбужденно на все реагировал. Бывало, вспылит, наговорит горячих слов, а потом молча ходит взад и вперед по камере. У одного из заключенных была редкая фамилия Стрельба. Крестьянин из украинских переселенцев, он носил потертый пиджачишко, держался всегда ровно, лишних слов не тратил, но говорил обычно строго и разумно. Вот таких бедняков и уважают в деревне — за ум и деловитость. Село, где проживал Стрельба, находилось далеко от Павлодара, жена приезжала к нему редко. О к о н ч а н и е . Начало см. в № 2.