Сибирские огни, 1957, № 3

Ю м о р М И Х А И Л К У БЫШ К И Н Воробьиная память Заря волною алой Задав гостям пирушку, Ночную гонит тень. Ворвался, наконец, Зима рога сломала В отбитую избушку О мартовский плетень. Разгневанный скворец. В скворешню моментально Швыряет в дверь пожитки, (Уж он не ротозей) Все вещи воробья, — Вез ордера, нахально Соломинку, две нитки, Вселился воробей. Колючку от репья, Сидит воришка тихо, Бумажку от конфеты, Заткнув собою дверь, Куриное перо, А с крыши — воробьиха: Трамвайные билеты — Не выселят теперь? И прочее добро. — Кто?! Нет. Не беспокойся. — Вам, клеваным, угодно Подумаешь: скворец! Жить на чужбинку, да? Не выселят, не бойся. Ведь это — ежегодно Н е выйдет — и конец! Такая ерунда! Скворцы явились ночью, Ну, разве не досада?.. А утром над двором Уйдите от дверей! Л ете ли перьев клочья, — Не вышло — и не надо! Гремел великий гром. Чирикнул воробей. И даже кошка Машка ...Весной залезет снова Скакала вверх с саней В скворешню — вот вопрос! И плакала, бедняжка, Знать, память Воробьева — Что крыльев нет у ней. Как воробьиный нос. ТО ЛИ ДЕЛО—ЛЕД КОЛОТЬ ! Мы зимою лед кололи, И Василий говорил: — Эх, теперь бы, братцы, в поле, Как бы я бы покосил! Л ед колоть — плохое дело, Холодно на льду стоять. Поскорей бы прилетело Л ето красное опять! Летом мы траву косили На зеленом на лу гу , И вздыхал с тоской Василий: — Нет, я больше не могу! Не люблю я, братцы, в поле Ни косить и ни полоть. Вот зимой мы лед кололи! Т о ли дело — лед колоть!