Сибирские огни, 1957, № 3

— Витя, я долго в сердце эти слова берег. Представь, что ты — это Герцен, представь, что я — Огарев... — Осторожней, товарищ классик, я за тебя боюсь... — Не держи ты меня за хлястик, не бойся, не оступлюсь! Так вот... Поклянемся с тобою, глядя на город вниз, что будем готовы к бою за солнечный Коммунизм! Хочу, чтобы слова «у ста ло ст ь » не знали ни я, ни ты, . чтоб в наших делах осталось ощущение высоты! Хочу, чтоб делили оба и счастье, и боль, и грусть, чтоб стали друзьями до гроба... Согласен? Клянешься? — Клянусь! 5 Первые провалы и победы, сердца взбудораженного гул, первая моя агитбеседа на высотной стройке МГУ ... Тезисы мы с Витей подобрали, но попробуй, рассказать сумей о коммунистической морали, о любви, о дружбе, о семье! «Значит, так... Начнешь, конечно, с классиков, — Витя д а л разверсточку свою, ■—• час — на дружбу, на любовь — полчасика и минут пятнадцать — на семью...» Всю неделю думал я про это, всю неделю этой темой жил, выписал цитаты из поэтов, даже Щипачева заучил. ...Только как же это я, однако, в тот момент не вспомнил про тебя?.. В тесном классе школьного барака собралось четырнадцать ребят. Мастера гранита и бетона, властелины синей высоты смотрят грозно и настороженно на мои конспекты и листы.