Сибирские огни, 1957, № 2

В ответ на Танины протесты раздались сразу оба голоса: — Как это — без угощения?.. — Да я быстро же, Таня, тут рядом... Они сели за стол, когда забурлил и зафыркал на кухне самовар. По­ том самовар стал посреди стола, пышный и важный, как генерал на "па­ раде,— и, наподобие генеральской, выпяченная грудь его была украше­ на целою лентою выбитых по металлу медалей. Откуда-то из комода по­ явились тонкие стаканы и красивые блюдца, — видно было, что они не для повседневного пользования... Варя не очень-то роскошествовала в покупках, они все уместились в двух небольших кулечках,— но и твердые глянцевито-блестящие пря­ ники, и дешевая карамель показались в этот вечер Тане на удивление вкусными,— иначе и не бывает, если угощение сдобрено золотым хозяй­ ским гостеприимством. И Таня не отказалась от рюмочки,— Ефросинья Семеновна достала из своих тайников початую бутылку плодово-ягодного вина,— сохрани­ лась с мая, теперь вот в самый раз... — Берегись, девки, напьюсь пьяная, песни петь буду,— сказала Ефросинья Семеновна и вдруг затянула высоким голосом: — «Летят ут­ ки, ой, летят утки и два гу-ся...» — Оставьте, мама, а то подумают вправду чего, — рассерженно остановила ее дочь. — А ты чего над матерью командуешь? — накинулась на Варю Еф­ росинья Семеновна.— Какое твое десятое дело?.. Пусть думают, а мы с Татьяной петь желаем, верно я говорю?.. — Верно! — весело подхватила Таня. Они в два голоса грянули об утках, а о гусях пели уже все трое. —- Ох, девки, устала — фу-фу! — сказала Ефросинья Семеновна, когда кончили песню.— Старость одолевает, а то б я сплясать вам еще могла. Ну, и давали мы жару в молодые годы с Федором — лихой был плясун... Мы из одной деревни с ним, с дядькой твоим,— обратилась она к Тане. Дядя Федор — лихой плясун! Этому нельзя было поверить. •— Поглядела бы еще,— сказала Ефросинья Семеновна.— Чего там плясун, а говорун какой!.. Это он теперь такой, когда жизнь пообмяла... Всем нам от нее досталось по малости, от жизни-то... Ефросинья Семеновна поскучнела, потом засуетилась: — Танюша, да ты что же чаю-то... Варька, куда глядишь?.. — Ой, не могу, облилась! — отвечала Таня. — Ну, гляди, тогда так посидим.... А то б выпила бы еще стакан­ чик?.. — Не могу, не могу — лопну... Вспомнив что-то важное, Ефросинья Семеновна взглянула на дочь: — Варвара, я завтра в поездку, так ты у меня смотри! Дочь обиженно надулась: — Вы придумаете, мама! — Тут и думать нечего, я все знаю... Встанешь утром, пол вымоешь, за картошкой сходишь и, чтоб сразу,— за учебники. — А то я без вас не знаю,— пробормотала Варя. — Что ты знаешь — это нам известно,— многозначительно поджала губы Ефросинья Семеновна.— Ничего, дорогая, не утаишь... Блузку за ­ чем сиреневую гладила,— отвечай сразу! Варя уткнулась глазами в стакан: — На экзамен идти... — А не с Лешкой в кино? — погрозила пальцем мать.