Сибирские огни, 1957, № 2

мер, попросту зовет его земляком, с гор­ достью говорит: «Земляк умел слова ко­ вать». Образ Ионыча, данный колоритно, с «псковскими» и профессионально-кузнеч­ ными словечками, помогает читателю своим отношением к Пушкину и к Лени­ ну почувствовать и реальную близость Пушкина, «земляка» , и земную, челове­ ческую простоту Ильича. Ленинская про­ стота, человечность проявляются в поэме в конкретных деталях отношений Ленина и Ионыча. Ленину очень хочется приветить ста­ рого соратника по Союзу борьбы. Он приглашает его к себе «попить чайку», но вдруг вспоминает, что за квартирой ведется надзор и посетитель будет взят на подозрение. Он говорит: Простите! Вам ко мне нельзя... Вы партии нужны. Ионыч... Ионыч негодующе восклицает: «Я нужен партии? А вы?» И Ленин отвечает опять очень естественно, сводя разговор к шутке: «Чур , только, только не бра­ ниться». Так и чувствуется за этими сло­ вами добрая, лукавая усмешка человека, которому чужды и ложное скромничанье, и горделивое самовозвеличение. Ионыч передает Ленину сто рублей, которые собрали петербургские кузнецы для побега Ильича за границу. Ленин бе­ рет деньги и с теплотой говорит о ку з­ нецах: «Моя родня! Союз борьбы». И тут ж е начинает расспрашивать, как они живут, как ведут революционную работу. Потом он весело заявляет , что эту сот­ ню прибавит к тем деньгам, которые со­ браны для «Искры». В разговоре Ленина с Ионычем поэту удалось найти верную интонацию, рас­ крыть некоторые замечательные черты человека и вождя. Образ Ленина не сделан нарочито при­ земленным, будничным. Поэт поднимает его до истинного величия. Напоминая за­ мысел царской охранки, — Снять с Революции долой Немедля голову такую, — поэт говорит: Царь — снять хотел. Народ — сберечь. Три революции в России На высоте широких плеч Все эту ж голову носили. И все же в поэме образ Ленина подчас бледнеет, верная интонация теряется. Вместо простых и душевных фраз появ­ ляется игра словами в духе далеко не самых удачных стихов Н. Алексеева. Например. Ленин говорит: — Я и тень — мы ей —. Поклон непрошенной охране. Моя... За нею — не моя... За тенью тень шагает в ногу: Привыкли и моя. и я К охране царской понемногу. В этом игривом жонглировании место­ имениями ничто не напоминает живой ленинской речи. Бледно дан портрет Ильича: «Глаза с раскосом и огнем, с лукавством явным т вниманьем», «белый лоб и выпуклый,, как у Сократа». Неуклюже сделано это сопоставление внешней формы глаз и их внутреннего наполнения. Тем более, что- у Ленина глаза не были раскосыми. А «сократовский лоб» стал слишком уж общим местом в описаниях портрета Ильича. В 1900 году у Ленина был облик, зна­ чительно отличающийся от позднего. Это и должен был выявить художник, но он ограничился перечислением самых об­ щих, зашаблоненных, черт. Трудно понять, зачем выведен в поэ­ ме образ Стопани. В развитии сюжета, в раскрытии идеи он не участвует. Его идейно-художественные функции ограни­ чиваются тем, что Стопани спрашивает у Ленина о томике Пушкина и тем самым- вводит пушкинскую тему. Но ведь куда успешней решает эту же задачу Ионыч,, упоминая о своем «земляке» . Описывая псковскую глушь, Н. Алек­ сеев говорит: Здесь можно просто обалдеть, К попу в работники наняться. С бесенком взапуски Балде Уметь пустить косого братца. Эта строфа нужна, она дает почувст­ вовать пушкинскую атмосферу псков­ ских мест. Но поэт теряет чувство меры, его уже невозможно удержать —- в сле­ дующих четырех строфах он просто пе­ релагает сказку А. С. Пушкина о попе и его работнике Балде. Ни малейшей идейно-художественной целесообразно­ сти в этом нет. Попросту нагнетаются лишние строчки. В смысле стиля, поэтического языка поэма «Рождение ленинской «Искры» уступает «Первой баррикаде». Ж ела ­ тельно думать, что автор еще вернется- к ней. Ибо основа заложена крепкая, а о любимом вожде хочется прочитать со­ вершенное произведение. В своих поэмах Н. Алексеев проявил себя как поэт, которому по плечу слож­ ные и самостоятельные художественные задачи большого идейного звучания. Переосмыслив, переплавив свой богатей­ ший творческий опыт, преодолевая сры ­ вы и отступления, поэт выходит на очень широкий путь.