Сибирские огни, 1957, № 2

1/4 А. НИКУЛЬКОВ ющих он виновен. Отсюда его равнодуш ­ н ая покорность и ж елание держ аться в тени. Однажды жена, разозленная про­ делками Харитона, столкнула его в реку в полном охотничьем обмундировании. Он молча вылез из воды и с виноватым видом продолжал следовать за своей сер­ дитой женой. Но где-то в душе Харитона звучит хо­ рош ая струна. Он блестящ е использовал свои охотничьи навыки, когда всей де­ ревней били волков, и скромно остался в тени. Скромность в хорошем деле — очень органичная для Харитона черта, и, может быть, именно благодаря ей у читателя остается впечатление, что Хорьков станет настоящим человеком. Н. Алексеев в прозе показал себя психо­ логом, мастером в изображении челове­ ческих характеров . И в прозе он остался поэтом. Рассказ «На озере» смело можно назвать стихо­ творением в прозе. Да и другие расска­ зы немногим менее живописны. В рассказе «Н аверняка» Н. Алексеев говорит: «Созерцание — непривычное дл я меня состояние». С этим можно со­ гласиться. Созерцание, как наблюдение над природой с глубоким раздумьем , свойственно, например , М. Пришвину. А в рассказах Н. А лексеева мало р а з ­ думья, философского размышления. По­ этому они все-таки остаются в рамках традиционных охотничьих рассказов, которые есть чуть ли не у каждого си­ бирского писателя. В эти годы и в стихах поэт возвра­ щ ается к охотничьей тематике, продол­ ж ая ломать свои давнишние «установ­ ки». Именно в стихах проявляется та не­ обходимая сила обобщения на основе конкретных деталей , которой не хватает в рассказах . В стихотворении «Обь» дана эпиче­ ская картина великой реки, ее индустри­ ального окружения . Она могла бы полу­ читься несколько отвлеченной, поверх­ ностной, если б ее не пронизали эмоцио­ нально-конкретные детали, личные впе­ чатления краеведа и охотника: Твои волны порою пусть холодом дышат. В путь пошел — путевые издержки терпи... Обласок опрокинув, устраивал крышу И постель в ветровой барнаульской степи. От точного знания действительности, от личного ее восприятия идет и геогра­ фическая точность, которая в общем кон­ тексте тоже, воздействует художественно: Обласок осторожный, ничем не рискуя, В тихий час я спускаю до светлой Ини, До моста, где в Чулым и сюда — на Инскую Колесила дорога сквозь ночи и дни. Публицистическую мысль содержит стихотворение «На военно-охотничьей базе» . Оно начинается своеобразно нари ­ сованным пейзажем: Как в цветенье черемуха, после дождя Тальники были в белом кипенье, Где петляли, как заяц на лежку идя. Берега заливные Уени. Локально охотничье сравнение нахо­ дит поэт для изображения петляющих берегов речушки . Глубокий образ най­ ден и в первых строчках: для влюблен­ ного в природу охотника простецкие тальники к аж у тся цветущей черемухой. Это и эмоциональное отношение переда­ ет, и зрительно точно: белесые листья тальника к аж у тся ярко-белыми, когда косое заходящ ее солнце сверкает на них в росе, после дождя. В этих местах властвует птица. Она — Заставляет ползком капитана ползти, Сединой генерала склониться. Поэт говорит, что им., раненым, посе­ девшим офицерам , «пора бы забавы за ­ бросить». Но дело в том, Что охотничье поле точь-в-точь На военное поле похоже, Что ружье на винтовку сменяем опять, Как в недавние гневные годы, Если Родине выпадет жребий позвать, Если грянет опять непогода. В стихотворении «Сибирское море» охотничьи впечатления органически сли­ ваются с размышлениями о будущем Оби, когда ее мощные воды пустят в ход турбины Новосибирской ГЭС. В стихо­ творении есть внутренняя заверш ен ­ ность, композиционная замкнутость. Поэт идет с собакой и ружьем «в лесу березовом за Бердском» и видит в «кол­ ке» маленькую птичку — Чтоб ей напиться — велика И капля дождевой водицы Из необсохшего листка. Но одновременно он слышит «гуденье землесоса , как зов иного бытия». Скоро «река м едлительная наша» станет совсем иной, она разольется морем, над этим «колком» пройдут морские корабли. И я из тульской переломки Прощальный подаю дуплет. Дрожа листвой, лесные кромки Два раза ухнули в ответ. Это очень хорошая строфа, потому что в ней удивительно сочетаются и торжест­ венность салюта во имя будущего, и грусть расставания со знакомыми места­ ми. Она богата эмоциями. В концовке поэт снова возвращ ается к образу птицы, заверш ая мысль и давая ей широкое звучание: И здесь дневать пролетной птице. Чей клик могуч и взмах широк, Ей нужно море, чтоб напиться, А не березовый листок. Охотничьи впечатления всегда ограни­ чены, как и впечатления в любой другой специфичной области человеческой дея­