Сибирские огни, 1957, № 2

преодолевая 'эклектическую манеру уче­ нического периода. Однако немногое, созданное в эти годы, можно отнести к действительному творческому активу Н. Алексеева. Кро­ ме «Нив коллективных» да некоторых «охотничьих» стихов, не без оговорок можно принять ещ е «Микулу» и «Боро­ ду». Поэту явно мешали неверные тен­ денции, пришедшие на смену недостат­ кам прежних, ранних произведений. Д ля понимания тогдашних творческих установок Н. Алексеева небезынтересно познакомиться с его докладом «О совет­ ской поэзии», который он прочел в 1936 году на Западно-Сибирской крае­ вой литературной конференции. Я при­ веду и з него три цитаты. «О поэме Пастернака «1905 год» с точки зрения формальной можно ска­ зать: написано неплохо. Но, по существу , большое историческое событие — пер­ вая русская революция изображена на­ столько холодно, настолько безразлично, что н ель зя сказать , на чьей же стороне симпатия (не говоря уж е о страсти) поэта». «О Демьяне Бедном не скажешь , что он отстраняется от жизни, что он не участвует активно оружием поэтического слова в создании нового общества, в фор­ мировании нового человека. Демьян Бедный прост,, понятен, доходчив до мас­ сового читателя» . «Говоря об отставании, я не могу обойти молчанием и себя, который в боевое время индустриализации и кол­ лективизации, в ущерб гражданской боевой лирике, несоразмерно много сти­ хов посвятил воспеванию картин приро­ ды и брачных нарядов перелетных птиц. Причина этого леж ала в том, что я не освободился полностью к тому времени от эстетического груза буржуазной поэ­ зии». Итак, Н. Алексеев признает за Па­ стернаком формальное мастерство, но, в сущности, зачеркивает его как советско­ го поэта (куда же больше, если даже в его симпатиях усомнился). В Демьяне Бедном Н. Алексеев видит образец ак ­ тивного советского поэта, хотя не дает оценки его мастерству. З а собой поэт усматривает грех «эстетического груза буржуазной поэ­ зии», хотя говорит лишь о содержании, об охотничьих темах своих стихов, не ка­ саясь их формы. Рассуждения докладчика весьма при­ митивны и отдают духом вульгарного со­ циологизма. Это ведь, собственно, и есть установки РАПП а , которые более глубо­ ко, чем принято думать, проникли в на­ ши эстетические взгляды . С ликвидацией РАПП а не исчезли вульгарно-социологи­ ческие воззрения. В годы культа лич­ ности они даже получили какую-то офи­ циальную окраску. Сложный вопрос об идейно-художественных ценностях у нас нередко реш ался примитивно. Ведь не­ даром столько лет не сущ ествовал для советского читателя русский классик Иван Бунин, находился на подозрении, в каком-то полуразрешенном положении Сергей Есенин. В своем докладе Н. Алексеев, соб­ ственно, противопоставил идейность художественному мастерству. Такое про­ тивопоставление недопустимо. Искусства нет там, где разруш ается идейно-художе­ ственное единство. Можно было бы не говорить об этом, если бы неверные теоретические взгля ­ ды в области эстетики не сы грали пря ­ мой практической роли в творчестве Н. А лексеева . В 1934 году в журнале «Сибирские огни» появляется длинное стихотворе­ ние, скорей даже цикл стихотворений, «Ленин на тяге» . Второй р а з в овеем творчестве обратился поэт к образу ве­ ликого вождя. Впервые он сделал это в стихотворении «Ницца», где имя Ленина прозвучало как лозунг, как революцион­ ный пароль. Сейчас Н. Алексеев попы­ тался отобразить зримые, человеческие черты Ильича. Стихотворение начинается с характе­ ристики егеря Егорова: Кому Егоров незнаком? Охотники несли речистый Рассказ о встрече с батраком Охотника капиталиста. В чем суть этого «рассказа» — неиз­ вестно. Не уточняет образа Егорова и сообщение о том, что он «бородач», что он считает косача «куда умнее куропат­ ки». Д альш е идет описание стаи косачей, затем ночевки у егеря. Наконец-то, зву ­ чит ф р а з а о том, что «ухо чуткое» погло­ щено легендой о Ленине. Но легенды мы не слышим, начинает­ с я длинное (на 64 строки) и самостоя­ тельное стихотворение о ружье, которое туляки сделали для Ленина. Идут крат­ кие характеристики тульских мастеров, подобные следующей: Как холм болотный волосат — Был пятый. Волос вей на палку. Его однажды черт чесал, Не дочесал, сломал чесалку. Эти фольклорные прибаутки, веселые, перчиетые, возможно, где-нибудь и были бы к месту. Но в стихотворении о Лени­ не они не нужны , не работают на рас­ крытие образа Ильича, уводят от глав­ ной темы. И недаром поэту приходит­ ся обнаженно выражать свою мысль: О сколько нежности к вождю Заключено под кожей грубой! Но вот в концовке, которая, кстати, тоже явл яе тс я самостоятельным стихо­ творением, мы вдруг ощ ущ аем обаятель ­ ный образ Ильича и эмоционально вос­ принимаем идею стихотворения.