Сибирские огни, 1957, № 2

Щштигёа ц rTticT.1/гоiftciсрif# А. НИКУЛЬКОВ (Троки трудного опыта (О творчестве Н. А. Алексеева) I В начале нынешнего века парень из глухой деревушки Псковской губернии Никандр Алексеев отправился на зара- ' ботки в Псков. Скоро он попал в Петер­ бург, где начал работать, где довелось ему поучиться, стать журналистом , вой­ ти в литературные круги. Во время первой мировой войны Н. Алексеев был призван в армию. По союзному договору Антанты русский экспедиционный корпус, в котором слу­ жил начинающий поэт, отправился во Францию. Несколько лет провел Алек­ сеев за границей, отрезанный от родной страны сначала немецкими фронтами, а затем империалистической блокадой. Т яж кая , однообразная юность кресть­ янского парня , прошедшая в темной де­ ревне, вдруг за одно десятилетие напол­ нилась невиданным обилием самых ра з ­ личных впечатлений, влияний, мыс­ лей и чувств. В первых книжках стихов Н. Алексеева — «Весна» (Петербург, 1916 г.), «Ты-ны-ны» и «Венок павшим» (Париж, 1920 г.) — очень рельефно вы­ ражено это многообразие и противоречи­ вость жизненных наблюдений и литера­ турных влияний. Одно из самых ранних стихотворе­ ний — «Родимая» — по настроению, по мотивам близко к некрасовской тради­ ции. Передавая настроение тоски и о т ч а - ' янья нищей деревни, Н. Алексеев гово­ рит в концовке: Эх ты Русь, тоска-тоскуха — Сеять нечем полосы... Гражданским мотивом начинается сти­ хотворение «Ж алоба»: Поля соседские богаты — Их жни — силенки не жалей... Поэт рассказы вает о девушке, кото­ рая роняет на сноп «палящие» сл езы и готова проклинать свою «маму», родив­ шую дочь несчастной. Но в чем же, по объяснению автора, состоит действительная трагедия кресть­ янской девушки? О полях и нивах боль­ ше не упоминается. Это был только з а ­ чин, не Связанный с дальнейшим. Д е­ вушка ж алу ется на то, что «никогда груди упругой не опоясывал атлас» , что на «статном стане» не ш елестел «шур­ шащий сараф ан» , что «зазноба губ не целовал» . Можно написать стихотворение, в ко­ тором грусть по нарядам будет иметь со­ циальный смысл. Вспомним хотя бы песню «Хороша я, хороша, да бедно оде­ та». Но Н. Алексеев трагедию батрачки просто свел к неудовлетворенным ж ела ­ ниям молодой девушки вообще. Героиня после первых же строф потеряла поэти­ ческую конкретность. Этому способство­ вало и исчезновение трудового сельско­ го фона, и олитературенный язы к , запол­ ненный такими романсовыми оборотами, как «упругая грудь», «звучи, слеза!», «палящие слезы» . Не крестьянские песни вспоминаются, когда читаешь «Жалобу» , а сентимен­ тальные романсы Бенедиктова, который старался писать подушещипательней, не задумы ваясь над социальным адресом своих стихов. Любопытно проследить, как в кресть­ янскую тематику и народный лексикон первых стихов Н. А лексеева входят и другие литературные влияния. Вот сти­ хотворение «Русалки» . «Босоногие, сине­ окие», с «пышным телом», —• вышли гулять на берег. Они вытопчут травы, заворожат , защекочут парня и, «горя­ чие» ,.потухнут «под волной». Интересно, что &ти русалки переплетают свои не­ реальны е «сини косы» очень конкретно,- по-деревенски: «Голубым душистым лцном, косоплеткой-волоконцем». В одной и той же строфе крестьян­ ский лексикон соседствует с типичными образами символистов: В поле вдоволь погуторим, Подурим до смехоты... Ранним утром алым зорям Кинем алые цветы. Наконец, в эти годы появляются сти­ хи, написанные по всем канонам симво­ листской поэтики: Снилось мне, что в безмерии, В непрестанном сверканье хрустального Умер я на серебряном севере В царстве льда изумрудно-кристального.