Сибирские огни, 1957, № 2

обгоняют друг друга,— шоколадные, светло-коричневые и другие, каким- не подберешь и названия,— потом вскинешь голову сразу, и вверху свер­ кает озаренная солнцем, вся блистающая чешуйками коры, золотая, строй­ ная вершина сосны. «Ох, гляди!» — замирала Таня, схватав за руку Галинку. «Ну тебя! — сердилась подруга.— Наши землянику вон ищут, оберут всю!» Таня стряхивала оцепенение, и они мчались догонять осталь­ ных, чтобы те, упаси боже, действительно не обобрали всю землянику. Наигравшись, набегавшись, они к полудню стремились к реке. Таня первой подлетала к обрыву, хваталась за куст и останавливалась вдруг на. несколько секунд, не в силах оторвать глаз от зелено-голубого зеркала воды, бездонного, в беспредельной глубине которого плыли белоснежные хлопья облаков. Но тут рыжий Костя подскакивал сзади и, дернув Таню за косу, с победным криком обрушивался с обрыва, гоня впереди себя поток комьев земли, крупных и мелких камешков. «У, мухомор прокля­ тый!» — в сердцах восклицала Таня и смело бросалась вдогонку, чтобы «уничтожить вредный гриб», как это называлось... Впрочем, не только бор таил богатство цветов. Все вокруг, если всмотреться, сочетало в себе множество красок, — сочетало в каждом случае по-своему, до удивления разнообразно. Лохматая голова подсол­ нуха не была, как принято считать, просто желтой. Темная середина раз­ бегалась к краям рядами оранжевых мелких точек, чтобы, светлея, поч­ ти слиться по цвету с загнутыми наружу лимонными лепестками, отте­ ненными пыльной зеленью жестких листочков. Скромный куст алоэ, сто­ явший на окне в любом доме, просвеченный с улицы солнцем, показывал светлые жилки вдоль своих колючих листьев, тянул в тень одни — темные мясистые стебли и выбрасывал к свету другие — еще тонкие, свеже-зеле- ные. А всего изумительнее был снег, — кто вздумал только назвать его белым? Да каким угодно — розовым и синим, серым и красным — был снег в разное время и в разных местах и никогда, пожалуй, — белым... В мире красок были у Тани друзья и враги, — те, кто ладно жил в этом мире, был неотделим от него, и кто грубо и нагло вторгался сюда, резал глаз, нарушая общую гармонию тонких и нежных оттенков. Так и не захотела маленькая Таня играть на диво пестрым мячом, привезенным в такой же пестрой, всех цветов радуги сетке. Его подхватала Галинка, потом еще кто-то, и он затерялся, — не то прокололи, не то порвал рыжий Костя, играя им вместо футбола... Мяч подарила тетя Клава, это был ее единственный приезд к ним, последняя встреча ее с братом — Таниным отцом. Кажется, брат и сестра повздорили тогда; Таня упустила это «з внимания; у нее были свои заботы, — шла война во всем мире, и у них в бору шла война; все мальчишки были маршалами, генералами и адмиралами, все девочки — санитарками и врачами; а Людмила, так та считалась полковником-летчицей, в чем, впрочем, не было ничего удивительного: женщины-летчицы сражались на настоящем фронте, и для такой героической рол.и как нельзя больше под­ ходила Людмила, которая все-таки приходилась дочерью самому предсе­ дателю райисполкома... Лишь теперь вспомнился Тане пестрый м яч—-теткин подарок, вспомнился не сам по себе, а в связи с тем, что туманно сказала тетя Кла­ ва о папе, об его неприязненном к ней отношении. Верно, они действи­ тельно были не в ладах — почта не переписывались, а если и писали друг другу, так только в самых необходимых случаях, — когда был чей-нибудь день рождения или вот, в последний раз, когда дядю Федора наградили орденом, — и то письма были короткими, полуофициальными. О причи­ нах ссоры отец не делился с Таней, а она и не очень-то интересовалась, потому что какие, собственно, могли быть у нее посторонние интересы, ес­ ли папа работал, Таня училась, Галинка наушничала ей на школьных по­