Сибирские огни, 1957, № 2

— Да ты красавица, милая! — воскликнула женщина, желая ска­ зать: «Да ты ко всему и красавица!» С наивным восторгом следящая за самолетом, не Таня была перед Клавдией Александровной — а благодатная.почва, обещающая богатый урожай. Танюша любит рисование -— прекрасно, в городе открывается художественное училище, там девушке самое место. Как это хорошо бу­ дет выглядеть потом — пожилая Клавдия Александровна и красавица- художница рядом! И — как удар обухом — дерзкое заявление Татьяны: — Экзамены провалила, решила стать бортпроводницей! . У Клавдии Александровны не нашлось даже сил бичующими сло­ вами сразить неблагодарную девчонку. Она смогла только дать волю самым заурядным слезам... Словно спасательный круг, чтобы не утонуть в море несбывшихся надежд, схватила Клавдия Александровна фотографии сына. О нем од­ ном ей следовало думать, а не надеяться дождаться добра от чада Ни­ колая. Корми не корми волка, он в лес глядит... Всю ночь Клавдия Александровна мысленно кричала покойному брату: — Я говорила! Я предупреждала! А утром встала с непреклонным решением: никакой племянницы в доме нет! Есть квартирантка, рабочая девка, обязанная платить хо­ зяевам за стол и кров. Такое же низшее существо, как Ефросинья, Фе­ дор и иже с ними... И, как ждала Клавдия Александровна, так и случилось. — Слыхали, какая неприятность была вчера с вашей девушкой? —• сочувственно спросила буфетчица. Клавдия Александровна, побледнев, еле смогла дослушать до кон­ ца. Одна лишь страсть владела ею, когда она ворвалась в дом, — вы­ швырнуть вон девку, грязнящую безукоризненную репутацию Клавдии Александровны. Теперь она в полный голос воскликнула: — Вот оно — воспитание Николая!.. Изгнав неблагодарную из дома, Клавдия Александровна не огра­ ничилась одной генеральной уборкой комнаты, а, пораздумав, велела мужу перебелить ее. Ведь это была комната ее сына, ее надежды. — Валюша, сын, только он! — не раз повторяла себе Клавдия Александровна. — Только он... Начальство—или? . . Был тот обычный вечер, к каким теперь привыкла Таня. Она сиде­ ла в безделье у окна, заставляя себя подняться, достать и подштопать старенькое домашнее платье —■серое в клетку, — которое тетя Клава, когда-то, назвала «слюнявчиком»; тоскливая лень не давала девушке это сделать. Ефросинья Семеновна, примостившись на краю кровати, вязала шаль, ловко перебирая спицы, и не уставала шпиговать скло­ нившуюся над тетрадью дочь: —■ Гляди, Варька, пока ладом не сделаешь — не мечтай за порог!.. Я все твои мысли как по газете читаю: дай волю, бросила бы все и по­ мчалась к косматому — сто лет не видались!.. — Да что вы, мама, сбилась я из-за вас! — в сердцах хлопнула по столу дочь. — Вот что теперь здесь?.. — Синус, косинус?.. Иу?.. Не знаете?.. — Молчу, молчу, — повинилась Ефросинья Семеновна. — Решай себе на здоровье, косинус!.. Воцарилась долгая пауза, тишину которой нарушала лишь муха,