Сибирские огни, 1957, № 1

— Подвези до выселка! — Э, нет, непопутно! — а сам Рыжку настегивает. Заехали в лес. Вот где меня страх взял... Дедка Степан говорит: — Сюда и ворон костей не занашивал. Без дороги тебя везу. Этот путь только я знаю и один мой товарищ, больше никто на свете. До ут­ ра надо поспешить, а Рыжку здесь покормим... Развели костер, чаю попили, опять поехали. Утром из леса на тракт свернули, да как помчались — вот и Ялу­ торовск. Пришло время попрощаться со стариком-ямщиком. Обнял меня, поцеловал. Говорит: — Храбра, девка! Хоть не веруешь, а я буду за тебя молиться... Уехал домой, а я иду поскорей к товарищам, куда мне надо было явиться. Они даже удивились: — Разве ты, Бобова, жива? — Как видите... — Вестей не было, мы думали, тебя нет на свете. А где Яблочко? — Сказать не могу, скорее всего — она погибла... Так я до своих добралась и поручение выполнила. А не будь этого дедки Степана, лежать бы мне в сырой земле. До сих пор его вспоми­ наю, вовек не забуду. Записано от Анны Ивановны Бобовой, 1888 года рождения, пен­ сионерки, участницы гражданской войны в Сибири. „ЗА НАРОД БОРОЛИСЬ** Когда в Каинск вступили белые, богачи сразу ожили — давай хва­ тать наших — «советчиков» и «комитетчиков», как они говорили. Кого убьют на месте, кого — в тюрьму. Я был уездным продовольственным комиссаром. Думаю — соседство плохое — погиб. А потом решил: нет, еще не погиб, люди меня выручат... Вскоре пришла Чекулаиха, обливается слезами и говорит: — Сынка моего, Пашеньки уже нет: схватили, расстреляли. Но вас, Васенька, я спасу, как своего сына... Лег в телегу, она меня закидала навозом, вывезла к парому, я и ушел в свою деревню — Тычкину. Там тоже нельзя было находиться: узнают — схватят. Тычкинские меня жалели. Кержак Молдаванов, у которого раньше я жил в работниках, и тот говорил: «Этот Василий ра­ ботать может здорово, непьющий, некурящий, пусть на свете поживет, помирать ему рано». Стал я жить в тайге, в балагане, питался кое-как, жена из деревни ко мне прибегала. Иной раз сам потихоньку пробирал­ ся в деревню ненадолго. Был у нас, в деревне, приказчик в лавке — Трусов. Он мне передал: «Приди ко мне, помоги сделать учет товаров, угощу, сухарей дам...» У него катух свиной выходил на речку, я пробрался через этот ка- тух. Отдохнуть хотелось. Только немного посидел с ним — звонок! На двери лавки был колокольчик. Облава! Вот тебе на! Оружия никакого у меня с собой не было. Иван Матвеич Трусов растерялся: — Что будем делать? Куда тебя спрятать, Вася? Соображаю: нечего делать, спрятаться некуда, не таракан, в щель не залезу. Говорю ему: — Что ж, отворяй дверь. Входит не кто иной — кержак Молдаванов, мой бывший хозяин,