Сибирские огни, 1957, № 1

— Лист с березы и дуба пал начисто. — Правильно. А хороший урожай обещает? — Хороший. Лист изнанкою лег. Радостная улыбка озарила старика. Но тут же и погасла. — Саня!.. — Что, дедушка? — Прости меня, окаянного, что шибко отстегал тебя как-то. — Это за песню-то? — сразу догадался Санька. — Да, Саня. Которой мамка Катерина тебя научила. В ней еще про голодный люд поется. Ты, может, припомнишь, а? — А что? — Послушать хочу... — Ты?! Вот чудной, — рассмеялся Санька. — Опять налупишь? — Нет, — вздохнул Илья Степанович. — Самого себя мне бить на­ до. За то, что перед смертью только прозревать начал! Богу молился, приметам тебя учил, а у жизни-то, оказывается, другие приметы... Шагу прибавил старик под Санькины песни, как-то робко, радостно' сделалось на сердце от них, и вот уже дошли было до кладбища, до пер­ вых грудок земли, то свежих, то поросших травой, а он вдруг споткнул­ ся, повалился наземь подрубленным деревом. — Шабаш, Саня. Дух вон. Ты беги, родной, да скажи, чтоб за мной бабка с мамкой Катериной пришли. А я посижу здесь... Пузырем вздулся у Саньки на спине пиджачишко, разметались по1 ветру давно не чесанные волосы, когда он припустился к деревне один. А дед Илья, проводив его затуманенным взглядом, поднялся устало и побрел к одной из самых приметных кладбищенских берез — такой же старой и коряжистой, как сам. Под ней покоился сын. Но что это? Могил под березой две оказалось. Глянул с плохо оструганного креста маленький оловянный образок на Илью Степановича, а под ним надпись: Р а б а Б о ж и я Ф е о д о с и я . . . Ой, просторное осеннее небо! Раздольная матушка Родина! Что ж молчите вы, пожухлые луга и пашни, перелески и заболотки! Разве не любил, не лелеял вас Илья Степанович? Зовите, зовите человека к жизни! Поднимись с колен, выпрямись, Илья Степанович! Погляди, от д е ­ ревни Санька и Анка к тебе бегут, а за ними вон и Катерина спешит. Встречай родных, встречай вести хорошие!.. * * * Вот она, Анка! И остра же стала и непоседлива! Подлетела ласточ­ кой быстрокрылой и залепетала: — Константин Дмитриевич приехал Федор Жилин в деревне за главного. Хлопала Анка себя по бедрам ладошками да возмущалась по- взрослому: — Где вас бес носил? Что бы пораньше вернуться! Ведь не увидите теперь, какая кутерьма творилась! ...Ах, тетка Катерина, не мешай .Анке! Ну дай же, дай же ей самой все-все рассказать! Никто другой, а только она видела, как Гаврила Кривой красный платок прикрепил к шесту, в соломенную крышу вот­ кнул над избой дедушки Ильи. Да кричал оттуда, сзывая народ: мол, идите, люди добрые, глядите, в этой избе Максим Ильич Макаров жил. — Вон, смотрите-ка!..