Сибирские огни, 1957, № 1

Он сулил сыну светлую загробную жизнь. Максим Ильич слабо улы­ бался : — Ты, Катя, веришь мне? — Верю. — Значит, я не умру... Приходили Гаврйла Кривой и Афанасий Маврин, оба плакали. - З а нас душу человек отдает,— говорил вполголоса Афанасий Маврин. Гаврила Кривой раскачивал руками свою взлохмаченную голову: Максимушка, что же делать будем теперь? Горе-горькое, горе- горькое!.. Они ушли поздно. А глубокой ночью скончался Максим Макаров. 1 8 . В чистом пол е Вскоре после похорон Катерина ушла в город, чтобы встретиться там с товарищами Максима, и долго задержалась. Как-то утром Саньку разбудил ласковый голос бабушки: — Саша, соколик, вставай!.. Ему было приятно чувствовать ее близость, и он, нарочно не раскры­ вая глаз, стал шарить руками и, нащупав ее голову, поцеловал в щеку. Сквозь ресницы он видел бабушкино морщинистое восковое лицо. На столе уже шумел самовар: сизоватый пар поднимался к потол­ ку и таял. Дедушка сидел на пороге и кряхтел, обуваясь в лапти. Увидев Саньку, он улыбнулся: — Я говорю, мать, герой наш Саша-то будет. Помощник растет! Посредине стола — горой сложены колючие овсяные лепешки. В ды­ мящихся чашках плескается солнышко. Этим утром было решено идти Саньке и дедушке Илье по миру,— а может, и удастся где-нибудь наняться в пастухи... Бабушка Федосия провожала их до риг за деревню. Она шла, опу­ стив голову, молчала. И только тогда, когда дорога свернула вправо к сельскому кладбищу, она остановила Саньку, взяла за плечи, пристально посмотрела ему прямо в глаза, потом поцеловала и, круто повернувшись, пошла обратно... Санька заплакал, заплакал и дедушка совсем по-детски: его борода как-то вздернулась вверх, лицо сморщилось, съежилось, стало малень­ ким. Бабушка между тем шла. Вот она миновала серый межевой столб, спустилась в овраг и скрылась — тихо, медленно, будто растаяла. В это время над головой послышался продолжительный гул. То был первый весенний гром, прогремевший над головой Саньки в чистом поле... Чистое поле, родное приволье, четыре дальних сторонушки. Куда пойти, где найти счастье? Не в лесах ли дремучих бродит оно? Не над весенними ли полями звенит оно песней жаворонка? Куда занесли его буйные ветры, где схоронила земля-кормилица? Дойдут ли до него наши странники?! * * * — Поздно, Саня, за ум-то мы взялись с тобой! — говорил дед Илья, загребая лаптями дорожную пыль. — Ну, если в пастухи нигде не под­ рядимся, то другое придумаем. Не горюй! Не из светлых денек выдался. Солнце успели заслонить кучевые облака, с юга находила туча, погромыхивало. В безветренной тишине