Сибирские огни, 1957, № 1

— Чего уж ясней? Брат-то у тебя полицейский, а ты его... — Это все знают. Я его больше не считаю братом. — А не считал бы, так не прятал, — не унимался Евграф. — Не болтай ерунду! Я знаю, почему ты придумал такое. Придумал? — ухмыльнулся Евграф Парфеныч. — Своя-то рубаш­ ка, видно, поближе к телу. — Клеветник! — не сдержался Максим Ильич. — Ну, говори, где я его прячу?! — В сарае, вот где! —• Не может быть! — Давай поглядим, если хочешь. — Товарищи, пойдемте! Максим спрыгнул с телеги и размашисто пошел впереди. Но на тро­ пинке у сарая путь ему преградил Илья Степанович: — Не пущу туда! — закричал он. — Не замай! — Нельзя, отец, народ требует! Максим одним махом раскрыл ворота сарая. Там, в глубине, присло­ нясь к стене, стоял Андрей, держа в правой руке револьвер. — Выходи! — приказал Максим и шагнул к брату... В следующий миг его ослепила вспышка выстрела, режущая боль кольнула в грудь. Он споткнулся, упал. Охнула, изумилась толпа. Изогнулся, окостенел Андрей. На его, точ­ но из снега вылепленном лице резко выделялись округлившиеся стекляш­ ки глаз. Никто не смел шелохнуться, двинуться с места. Мертвая тишина легла на деревню, на дымящиеся под солнцем поля. Максим приподнял голову, потом высвободил из-под себя левую руку, оперся на нее, широко растопырив пальцы с посиневшими ногтями, пополз к Андрею. За ним потянулся кровавый след. — Бей его! — вдруг истошно закричал кто-то в толпе. Таврила Кривой схватил вилы и первым ринулся на Андрея. Тот взвизгнул и, увернувшись, ошалело выскочил из сарая, стреляя наугад. Перед глазами Саньки промелькнули испуганные лица мамки Кате­ рины, дедушки Ильи, бабушки. Он опередил всех, он первым подбежал к отцу. В гуле, гомоне, в людском вихре еле слышно прозвучал голос: — Саня, сынок мой... — Не надо, не умирай! — закричал Санька. Максим Ильич коротко улыбнулся, привлек к себе сына и, опершись на него, приподнялся: — Товарищи... Его осторожно подхватили на руки и понесли к избе. За Андреем никто не погнался. Пригибаясь, он бежал к роще и был уже далеко. Илья Степанович посмотрел ему вслед, потрясая кулаками: — Каин! Каин! Громом бы тебя поразило, нечистую силу! Господи, покарай!.. * * * Максим умирал медленно. Катерина пять дней не отходила от его постели. Сегодня с утра ему стало полегче, но уже никто не верил, что он встанет. Из раны помаленьку сочилась кровь, приступами был удушли­ вый кашель. — Перед кончиной всегда легчает, — дрожащими губами шептала Федосия Дементьевна. — Попа бы позвать: пусть душу отпустит, — советовал Илья Сте­ панович.