Сибирские огни, 1957, № 1

чем подумала. Сзади нее на разные голоса гудели солдатки и вдовы, слы­ шалось многоногое шлепанье по лужам, и это пробуждало какие-то новые силы, новые ощущения, от которых немного морозило, немного кружилась голова и по-особенному радовалось сердце. * * * Что было потом в деревне, Санька узнал от Анки. Она нашла его в роще среди можжевельника, отдыхающим на пне с полным лукошком рыжиков. — Светопреставление! Светопреставление! — еще издали кричала она, указывая по направлению деревни, туда, где из-за пригорка подни­ мались в небо дымки. — Пожар?! — испугался было Санька. — Нет, бабы лепешки пекут! У Евграфа Парфеныча муки набрали. А он за урядником поехал. Говорят, твою мамку Катерину в тюрьму по­ садят. — А она что? — Баб натравила на Евграфа Парфеныча. -— Пусть попробуют посадить, тогда узнают! — угрюмо сказал Санька. - - Ихнего парнишку отколотишь? — немедленно сообразила дев­ чонка. — Да? Санька исподлобья взглянул на нее: — Дура ты, Анка! Дом подожгу у Евграфа Парфеныча, вот что!.. Он сидел на пеньке, уперев локти в колени, подпирая ладошками щеки. Долго глядел на муравьиную кучу. Потом вновь перевел взгляд на Анку — худенькую, тонконогую, удивительно напоминающую кузне­ чика, подумал: «Отросли волосы-то, а, кажется, давно ли остриг я ее!» Взрослой по­ казалась она ему, такой же, как мать, как бабушка. Он слез с пенька, спустился рядом с ней, обнял ее остренькие плечи: -- Беда мне с мамкой, горячая она у меня! Осенняя роща шумела: о чем-то взволнованно рассказывали друг другу ели, размахивая мохнатыми руками. В небе курлыкали журавли. Полыхающими кострами горели осины, от них отрывались багряные листья, кусками пламени кружились и летели, летели куда-то в дальние дали. 1 7 . Р а д о с т ь и г о р е Бесконечно долгой показалась Саньке эта зима. Как только мамку Катерину стражники увезли в город и успокоилась взбудораженная по этому поводу деревня, раздождилось, приплюснулось к земле сумрачное небо... Все стало серым, однообразным. Когда бы ни взглянул Санька с печки — утром, в полдень или вечером,— он постоянно видел холодные заплаканные стекла. С войны приходили страшные вести про кровавые реки, липко и тяжело ложились на сердце. С праздника Покрова, который на этот раз никто не праздновал, по­ валил снег, крупный, хлопьями. В печной трубе завыл кто-то, завздыхал, зашипел. Домашние передвигались тихо, осторожно, как тени. Правая рука у бабушки отнялась, повисла плетью, лицо высохло, пожелтело еще больше. Усердней молился дед Илья. Короткие зимние дни Санька напролет читал книги, оставленные ему мамкой Катериной, решал дедушкины задачки про «души земли», про «урожай» «сам-пят, сам-шост», про «посевы исполу», четвериками и ме­